Я звонила вам целый день, но вас не-было...
— Ничего, пустяки. Правильно сделали, что все-таки дозвонились... Куда вы вообще исчезли?
— Да я, понимаете, должна была срочно уехать домой, в США. Только вчера вернулась.
Пауза. О чем говорить дальше?
— Халиль, я расшифровала запись с вашим интервью... Когда мы можем встретиться?
— Когда вам угодно.
— В таком случае давайте завтра. Завтра вечером, хорошо? Часов в семь, у меня дома... Договорились?
— Договорились. Спокойной ночи, Рут.
Жаль, что договорились так быстро, я бы хотел поболтать с ней еще. Ну да ладно, завтра наболтаемся досыта.
Я вернулся к столу, уложил бумаги в желтый конверт, погасил свет, оставив только ночник... Надел пижаму и лег. Амины все еще нет. Оно и к лучшему, никакого желания сейчас разговаривать. Сегодня мне хочется побыть одному, подумать... Но в голове одна мысль: "Рут... Рут... Рут..."
VIII
Какие у нее теплые глаза! Так и хочется очертя голову нырнуть в эту ласковую волну света и плыть, плыть... И рука теплая. Рука друга. Как странно, она видела меня всего лишь пару раз, а кажется, будто дружит со мной много лет: никакой скованности, удивительная простота во всем и неподдельный интерес к моей особе.
— Что с вами? Вас сегодня будто подменили. По-моему, вы чем-то встревожены. Или озабочены. Я угадала?
— Разумеется, встревожен. Долгой разлукой с вами... Она засмеялась.
— Ох, уж эти восточные мужчины! Любите вы красивые слова!
— В данном случае вы ошибаетесь. А вообще-то, что в этом дурного? Красивое слово украшает жизнь.
— Не всегда. Порой оно говорится из вежливости или чтобы уйти от ответа. Как сейчас, например.
И она вопрошающе глядит мне прямо в глаза. Вот так же открыто, прямо смотрит она и на жизнь. Действительно, зачем мудрить и усложнять? Будем смотреть на вещи просто... Удивительная женщина! Я не из тех, кто выворачивает себя перед первым встречным наизнанку, но с ней меня так и тянет на откровенность.
— Ладно, вы, я вижу, решили сегодня играть со мной в молчанку. Бросьте, все равно ничего у вас не выйдет — ваше лицо вас выдает. — И со смехом добавляет: — Скажите-ка лучше, что вы будете пить: виски? Или опять воду с лимоном?
— О да, вы опасная женщина. С виду такая милая, невинная, а, оказывается, с вами надо ухо держать востро!
— Что поделаешь — приходится. Человек — натура сложная. И наивным бывает, как ребенок, и злым, а то и твердым, как кремень.
— Приходится? И даже со мной?
Не ответив, она встает и легким шагом уходит в глубь комнаты. Рыжим пламенем струятся по плечам длинные волосы... Наполнила бокалы, кинула туда лед, вернулась, поставила их на стол, а сама, сбросив туфли, влезла на диван с ногами и, положив голову на колени, затихла, задумалась о чем-то своем. Только что была здесь, со мной рядом, и вдруг ускользнула, улетела куда-то далеко, куда мне нет доступа.
— Вы мне так и не ответили!
Она переводит на меня взгляд — глаза серьезные, сосредоточенные, лоб нахмуренный. Можно подумать, я задал ей невесть какой сложный вопрос.
— С вами? Не знаю. Вернее сказать, пока еще не решила.
— Почему?
— Да потому что я вас плохо знаю.
— Это не трудно поправить.
— Да как сказать. Вы принадлежите к другому миру. Мы идем по жизни с открытой душой. А ваши души за семью печатями.
— Ну нет, позвольте с вами не согласиться. Ведь мы даже хитрить толком не умеем. Мы простодушны, потому что проста сама наша жизнь. Наверно, потому-то вам и бывает трудно нас понять. А вы — вы живете в мире сложном, и хитрости ваши тоже сложны и многомудры. И не только в пустяках, но и в вещах посерьезней.
Я чувствую, как она напряглась. Невидящий взгляд, застывшее лицо. Эта женщина несет в себе какую-то тайну, но какую? Сумею ли я подобрать к ней ключ?
— Вы обиделись?
Полупрезрительно пожимает плечами — какой, мол, вздор, обижаться! Ясное дело, обиделась. Иначе б не сидела молча.
— На всякий случай я готов принести свои извинения. Я думал, с вами можно говорить прямо, без всяких реверансов.
Она глядит на меня с укором.
— Можете не извиняться, я тоже сторонник откровенности. Мы просто не поняли друг друга. Обычная история, когда люди едва знакомы. Не хотите ли чего-нибудь закусить?
— Да нет, спасибо. Сегодня буду потреблять только духовную пищу.
— Ну и потребляйте себе на здоровье. А я проголодалась... Пойду принесу себе что-нибудь поесть.
За широкими окнами ночь, звезды, темные силуэты домов на том берегу Нила. Тишина... Уже час ночи, пора уходить. Завтра надо бы прийти на работу пораньше. Что-то тревожное носится в воздухе в последние дни. Какое-то зловещее затишье перед бурей. В такое время необходимо быть "в форме". Сейчас пойду. Спрошу ее только, точно ли расшифровано мое интервью, и пойду. А как хочется остаться...
Она возвращается с небольшим подносом: два стакана виски, помидоры, икра, кресс-салат, маслины, сыр... Тряхнула головой, отбрасывая со лба каштановую прядь волос, и улыбнулась:
— Ну как, соблазнитесь?
— Нет, спасибо, я и так сегодня засиделся у вас. Допью свое виски и пойду. Да, пока не забыл: вы расшифровали пленку с моим интервью?
— Конечно. Вот текст... — Она протянула мне аккуратную папку из пластика. — Прочтите, пожалуйста, и, если позволит время, сделайте свои замечания. Потом обсудим их вместе.
Прощаясь у двери, она вдруг наклонилась ко мне, и я ощутил на щеке поцелуй горячих губ, легкое прикосновение пушистых волос.
— Звоните, не пропадайте! Вечерами, после шести, я всегда дома... До скорого!
Вниз по лестнице я не шел — летел на крыльях. У входа все тот же черный призрак. Быстрый взгляд в мою сторону — будто камень швырнул. Я выскочил из подъезда и с наслаждением окунулся в ночную свежесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50