— Есть у меня, владыка, маленькая просьба...
Тут до господа дошло, что поднесенные ему куски
мяса — это такое же средство задабривания, как кокетливые улыбки женщины. Создай бог мужчину более привлекательным и не столь грубым, тот не стал бы тратиться на мясо.
— Я прошу создать для меня еще одну женщину...
— Женщина только что обращалась ко мне с такой же просьбой,— прервал его речь господь.
Он был разочарован и раздосадован. Что касается мужчины, то он удивился и возрадовался словам бога и подумал: «Эта баба чертовски проницательна! Как она разузнала о моем сне? И зачем полезла ко мне с объятиями и нежными словами? Видно, она решила- таки пожертвовать своими интересами и даже попросила бога выполнить мое тайное желание, но потом испугалась, что новая женщина отберет меня у нее. Но как же можно расстаться с такой великодушной, заботливой подругой!»
Богу он, однако же, сказал нечто другое:
— Да, ей стало скучно, и она захотела завести себе подругу.
— Ошибаешься! Я сказал: «с такой же просьбой», но речь была вовсе не о ее подруге. Она просила меня создать другого мужчину, покрасивее тебя. Понял, болван?
Разочарованный в не меньшей степени, чем бог, мужчина быстро спросил:
— И ты выполнил ее просьбу, владыка?
Господь, которому уже понравилось выказывать
свой гнев, сурово возгласил:
— Очень жалею, что не согласился. Вы, я вижу, достойны один другого. А ну проваливай! И впредь будь осмотрительнее, а то я уничтожу твою женщину! — Тут он решил, что эта угроза недостаточна сильна, и добавил: — И больше не буду давать тебе мяса!
Испугавшись столь ужасной перспективы, мужчина задрожал и побрел обратно, несолоно хлебавши. Господь же вздохнул при мысли о том, сколь несовершенны созданные им люди. Впрочем, их несовершенства распределены очень равномерно, они гармонируют одно с другим, как две строфы одного стихотворения. Бог не удержался, чтобы не восхититься собственным артистизмом и чувством равновесия.
И мужчина и женщина раскрыли богу свои личные секреты, и оба безрезультатно. Мужчина боялся, что господь расскажет о его просьбе женщине, а женщина опасалась, не выдал ли бог ее мужчине. Не сговариваясь, оба они затаили обиду на всевышнего и стали принимать меры, дабы предотвратить разглашение их маленьких тайн.
— Всяких припасов у нас достаточно, можно уже ни о чем не просить бога,— сказал мужчина.
— Да он уже выказал все свои таланты, теперь, сколько ни проси, все равно ничего нового не дождешься. Да и смотреть на его физиономию надоело,— добавила женщина. Мужчина тотчас же подхватил:
— Давай уйдем подальше, перестанем замечать его, сделаем вид, что его нет.
Так мир божественный и мир земной стали удаляться друг от друга. Видя, что его план сблизиться с сотворенными им существами не удался, господь изобрел новый хитроумный способ воздействия на людей. Слишком беззаботно они живут, надо заставить их испытать трудности и страдания. Тогда они, согласно Писанию, «в нужде возопиют к небу» и поймут, что с ним шутки плохи.
В тот вечер только что уснувшие мужчина и женщина вдруг вскочили в испуге, расслышав могучий рев, доносившийся издалека. До сих пор только люди вкушали скоромную пищу, все же прочие животные — коровы, овцы, свиньи — были вегетарианцами. Господь наставлял их в духе «пусть люди едят меня, я же буду есть траву». А теперь объявился еще один мясоед, который не только может отнять у людей добычу, но и полакомиться ими самими. Он явно не знает, что человечина несъедобна так же, как мясо кошек и собак,— ведь горные и морские чудища зарились на плоть Танского монаха лишь потому, что он происходил из благочестивого рода, десять поколений которого не прикасались к скоромному.
Услышанные нашей парой звуки были ревом голодного льва, рыскающего в поисках добычи. Расслышав в этом рыке враждебность, они инстинктивно задрожали. Отдыхавшие вокруг них домашние животные разом вскочили, навострили уши и затаили дыхание, как бы ожидая чего-то необычного. Это еще более обеспокоило людей. Вскоре львиный рык прекратился, и расколотая им тишина ночи вновь сомкнулась над ними. Вскоре и животные поняли, что опасность отступила, и вздохнули с облегчением. Мужчина потрогал ближайшую овцу — шерсть ее была влажной и теплой, как после обильного потения. Женщина произнесла вполголоса: «Не иначе это бог строит нам каверзы. Давай пойдем поищем пещеру, мне боязно спать под открытым небом».
Они загнали скотину в ущелье, а сами расположились в ближней пещере. Мало-помалу напряженность оставила их души и тела, на смену ей явилась приятная истома, и люди уже готовы были снова впасть в забытье, как вдруг что-то заставило их разом вздрогнуть и забыть про сон. Леденящий страх сковал им сердца, не давал пошевелить ни рукой, ни языком. Источник этого ужаса, казалось, наблюдал за ними из темноты, примеривался к ним. Они не смели вздохнуть, холодный пот лился ручьями. Само время словно бы застыло от ужаса и прекратило течение свое. Но вот страх их улегся, в воздухе почувствовалось облегчение, и в пещеру заглянули первые лучи зари. В то же самое время неподалеку от пещеры завизжала свинья. Впрочем, визг тут же и оборвался, как будто его обрезали острым ножом, и наступила тишина. Воцарилось полное спокойствие. Мужчина подложил женщине под голову свою руку, а она прильнула к нему; прежде их так сближали лишь чувственные порывы.
С рассветом они покинули пещеру и, разделившись, совершили обход. Мужчина пересчитал животных: недоставало одной свиньи, а коровы и овцы лежали ко всему безучастные, как после сильного потрясения.
1 2 3 4 5 6 7