Хотите, я отомщу этим студентам?
Сунь улыбнулась и ничего не сказала.
На общем собрании первым с десятиминутной велеречивой декларацией выступил инспектор. Через каждые полторы минуты он повторял: «когда ваш покорный слуга был в Англии...» Закончив речь, он посмотрел на часы и тут же ушел. Присутствующие сразу начали прочищать горло — на китайских собраниях так уж повелось, что после каждого выступления аудиторию охватывает приступ кашля. К тому же каждый из присутствующих в это время старается усесться поудобнее. Затем слово взял ректор. Он в энный раз рассказал о связи между клетками и целым организмом и выразил надежду, что каждый пожертвует ради коллектива личными удобствами. Затем он зачитал присланные из министерства общие правила, а также сделанные им самим добавления, и предложил обсудить их.
Обычно немногие из тех, кто на собраниях одобряет или критикует новый проект, делают это, исходя из его сути. Чаще всего противники находятся в ссоре с инициаторами нововведений, а сторонники, напротив, связаны с ними теми или иными отношениями. На этот раз было по-другому. Даже Лю Дунфан не выступил за проект, хотя мог этим досадить отвергавшему его Хань Сюэюю. Все как один протестовали против пункта, предписывающего преподавателям столоваться вместе со
студентами. Особенно рьяно возражали семейные. Живший без семьи заведующий отделением физики сказал, что это предложение можно обсудить лишь в том случае, если с преподавателей не будут брать за питание деньги. Ван Чухоу, жена которого славилась отменной стряпней, заявил, что, даже если преподавателей будут кормить бесплатно, это все равно не уменьшит расходов на содержание семьи. Хань Сюэюй объявил, что страдает желудком и может есть только мучное. Может ли университет поручиться за его здоровье, если он вместе со студентами станет есть рис?
Между тем Ли Мэйтин уныло твердил одно: таково распоряжение министерства; единственное, что можно сделать — это высвободить вечер субботы и воскресенье. Но когда математик спросил его, как он будет распределять преподавателей по студенческим столам, ему пришлось задуматься. Наставниками могли быть профессора, доценты и лекторы — таковых насчитывалось более сорока человек. Студентов же было более ста тридцати. Если сажать по два наставника за один стол с шестью студентами, то пострадает их авторитет преподавателей: подумают, что поодиночке они не могут справиться со своими обязанностями. Если же одного наставника подсаживать к четырем или трем студентам, то придется дробить и без того не слишком обильные порции — или университет будет давать дотацию? Цифры придали спорящим уверенность, они все наседали, а Ли Мэйтин, не в состоянии что-либо возразить, лишь снимал и надевал свои черные очки и умоляюще смотрел в сторону Гао Сунняня. Тем временем Чжао громко рассуждал о том, что студентам нужно дать свободу есть так, как им хочется, и что нужно заявить протест совместно с другими университетами.
В итоге первоначальный проект был сильно изменен. Решили, что каждый наставник будет питаться вместе со студентами не реже двух раз в неделю, причем время будет определять руководство. Гао Сунняню хотелось устроить что-нибудь похожее на оксфордский обычай чтения латинских молитв до и после еды, о котором рассказывал инспектор. Но в Китае не почитают Иисуса Христа, и некому слушать благочестивые слова. Ли Мэйтин долго мучил свои иссохшие мозги, но не придумал ничего, кроме сентенции: «Нелегко достаются людям похлебка и рис». Ничего, кроме хохота, она и не вызвала. Тогда многодетный заведующий отделением
экономики «сказал, как бы разговаривая с самим собой:
— А может быть, говорить то же, что мои ребятишки — «до еды не бегай, после еды не прыгай»?
Гао Суннянь сердито посмотрел на него и сказал:
— Мне кажется, для наставников было бы уместно проводить со студентами перед каждой трапезой минуту молчания и думать о том, как трудно живется нашему народу в годы войны сопротивления, и о том, что мы, насытив желудки, должны будем своими стараниями отблагодарить государство и общество!
— Я полностью поддерживаю предложение господина ректора! — сразу же крикнул экономист. К нему присоединился Ли Мэйтин, ректор провел голосование — предложение прошло единодушно. Представив себе, как многие преподаватели, проглотив за студенческим столом полчашки риса, тут же побегут домой полакомиться чем-нибудь повкуснее, предусмотрительный Ли тут же объявил: студенты не будут вставать из-за стола до тех пор, пока наставник не закончит трапезу. Кроме того, им предписывалось есть молча — очевидно, затем, чтобы не жаловались на повара.
Став заведующим воспитательной частью, Ли Мэйтин бросил курить и с неодобрением смотрел на коллег, продолжавших подавать студентам столь дурной пример. Для борьбы с этим злом он придумал следующее: поскольку студенческие туалеты часто переполнены, пусть студентам разрешат пользоваться удобствами преподавателей. Тогда наставники и студенты будут стесняться курить в уборной — самом подходящем для этого занятия месте. Но студенты рассудили иначе — они решили, что там, куда (согласно западной поговорке) сам царь пешком ходит, все равны, и стали вовсю курить и сквернословить. Панибратству способствовали и некоторые наставники — Ван, Хань и другие: под видом проведения еженедельных собеседований они стали приглашать студентов на чай или ужин.
Недовольный всем этим, Чжао не раз говорил Фану, что чувствует себя обманутым и в следующем году ни за что не останется здесь работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134