А то с нею расстанемся — другой не найдем; мы не играем в мацзян, не приглашаем гостей, платим мало — кто к нам пойдет? А тетке я расскажу все, как есть на самом деле. Да ты не думай об этом, лучше давай смотреть на экран, а то я уже нить потеряла.
В отсутствии мужа Жоуцзя устроила няньке допрос. Та все отрицала — мол, сказала только, что у хозяина вспыльчивый нрав. Жоуцзя объяснила, что для тетки и этого достаточно, и велела Ли впредь помалкивать. Два дня после этого та во всем повиновалась Хунцзяню.
Жоуцзя была довольна, что не выдала себя,— ведь это она расписала тетке семью Фанов во всех подробностях. В то же время она была уверена, что муж ни за что не станет порочить ее родню, хотя бы из самолюбия. Выйдя замуж, она душой осталась с Сунями, тогда как Хунцзянь отдалился от своей семьи. «А отец не может понять, что дочь ему ближе,— подумала она.— Он больше любит брата,..»
С этого времени Хунцзянь перестал ходить в дом Лу, а Жоуцзя не настаивала. Возвращаясь от тетки, она рассказывала, кого там встретила, что нового услышала; Хунцзянь при этом чувствовал себя каким-то неприкаянным и, скрывая это, говорил ей колкости. В одно воскресное утро Жоуцзя попросила у него позволения оставить его на некоторое время в одиночестве.
— Небось к тетке? А если я возражаю, ты же все равно пойдешь! А может, отложить до вечера?
— Ну вот, его уважили, у него отпросились, а он из сахара делает уксус. Я же человек свободный, могу ходить куда вздумается! Сейчас рано темнеет, а хочется пройтись по солнышку. Кстати, я купила шерсть тебе на безрукавку, хочу посоветоваться с тетушкой, как ее лучше вязать.
— К обеду ты, разумеется, не вернешься. Раз в неделю мы можем пообедать вместе, а ты бросаешь меня одного!
— Ишь, как жалостно запел! Можно подумать, ты и часа без меня прожить не можешь. А когда я дома, ходишь по комнате, вздыхаешь, ни слова от тебя не добьешься, ни взгляда... Но сегодня воскресенье, давай не будем спорить! Я скоро вернусь.
Не дожидаясь ответа, она пошла одеваться. Когда она снова появилась в комнате, Хунцзянь сидел неподвижно, прикрыв лицо газетой. Жена взъерошила ему волосы:
— Что-то ты совсем разленился! Хоть бы в парикмахерскую сходил. Ну, я пошла.
Вернувшись, она еще с порога спросила у прислуги, где муж; оказалось, что он и в самом деле побывал в парикмахерской.
— Хунцзянь, вот и я! Сегодня у тетки было полно народу — папа, брат, два ее племянника. Меня звали пойти по магазинам, но я торопилась к тебе.
Хунцзянь выразительно посмотрел сначала на стенные, затем на ручные часы:
— Торопилась? Уже четыре часа, а ты ушла в девять, я ждал тебя с обедом до...
— Бессовестный! Ты же прекрасно знал, что я не приду к обеду. К тому же я наказала няньке подать тебе обед к двенадцати — не по твоим фамильным часам, а по будильнику.
Хунцзянь почувствовал, что проиграл первый раунд, и сменил тему:
— Как безрукавка, уже связала? Я хотел бы сегодня надеть.
— Еще не связала! Если нужно так быстро — купи в магазине. Я шесть дней в неделю кручусь на службе, неужели мне нельзя немного повеселиться? А ты вечно встречаешь меня с хмурой физиономией. В жизни не видела такого типа, как ты.
— Ты крутишься, а я нет. Конечно, ты крутишься со смыслом, ты же у нас способная, зарабатываешь больше меня, да и покровитель есть...
— И слава богу, что зарабатываю, а то бы ты меня совсем заклевал. Правильно тетушка говорила, что ты меня обижаешь!
— Тогда зови прислугу—пусть этот ваш семейный агент все слушает и докладывает твоей «анти»!
— Когда-нибудь я и сама доложу. Нет, в самом деле другого такого ненормального в целом свете не сыскать! Моих родственников ты здесь видеть не хочешь, и меня не пускаешь к ним — что же, мне порвать со всеми родными? Да с таким нелюдимым характером тебе надо было не меня в жены брать, а глиняную куклу или фею небесную, в крайнем случае, сироту безродную. Но я тебя разгадала! Моя родня не нравится тебе потому, что у нее ни заслуг нет, ни богатства. Вот если бы на ее месте были отцы Су Вэньвань или Тан Сяофу, ты бы перед ними на брюхе ползал!
— Скажи еще слово, и я тебя ударю! — крикнул Хунцзянь, весь дрожа. Уши у него запылали, лицо посинело. Жоуцзя поняла, что хватила через край, и замолчала, а он спустя некоторое время сказал возмущенно:
— Это я из-за тебя не смею к своим показаться, а со своей тетушкой ты каждый день видишься в конторе. Если она так хороша, вот и жила бы у нее!
— Да, она относится ко мне лучше, чем ты. И родные мои лучше твоих. И я буду часто к ним ходить, ты меня не удержишь.
Хунцзянь не мог превозмочь упрямства жены. Он посмотрел на нее долгим, злым взглядом, затем направился к выходу, резко распахнул дверь и едва не сшиб с лестницы няньку Ли.
— Ну как, все подслушала? Беги, докладывай, испугался я вас!
Когда он вернулся из редакции, Жоуцзя уже спала. Весь следующий день они не разговаривали. На третий
1 Противный (англ.).
день он не выдержал и стал преувеличенно громко ставить на стол посуду, но жена делала вид, что ничего не замечает. Наконец он заговорил первым:
— Ты умерла, что ли?
— Это ты меня спрашиваешь? Нет, я не умерла, не радуйся! Просто я смотрю, что ты еще умеешь делать, кроме как стучать палочками и тарелками.
— Порой мне действительно хочется задать тебе трепку,— вздохнул Хунцзянь.
— Мне кажется, скоро дойдет и до этого! — смерила его взглядом жена. Все же они заключили очередное перемирие, хотя и не ушли от выяснения, кто первым начал ссору и кто подлил масла в огонь. Но это были уже отголоски бури.
Среди сотрудников агентства, куда ходил теперь Фан на службу, оказалась его знакомая, которую видел он раньше в доме Су Вэньвань — та самая госпожа Шэнь, что по рекомендации Чжао редактировала отдел «Семья и женщина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134