— Я сразу же расскажу обо всем Жоуцзя. А кстати, ты не знаешь, существует ли здесь гражданский брак? Это очень упростило бы формальности.
Довольный успешным окончанием взятой на себя миссии, Чжао заказал бутылку вина.
— Помнишь, как ты меня напоил? Сегодня я тебя буду спаивать, пусть Сунь сердится, если хочет!
Он расспросил о событиях в университете, потом вздохнул:
— Я вспоминаю о нем, как о кошмарном сне. Кстати, как она там?
— Кто? Госпожа Ван? Я у них не бывал, но слышал, что она выздоровела.
— Мне ее жалко,— промолвил Чжао. Заметив, что на лице Фана вот-вот появится улыбка, он добавил: — Мне хочется всех пожалеть — и Ван Чухоу, и себя, и Сунь, и тебя...
Фан расхохотался:
— Я понимаю, Ваны, конечно, достойны жалости: брак их недолговечен — они вскорости разведутся, если только Ван не умрет еще раньше. А тебя-то за что жалеть? Деньги у тебя есть, работой ты доволен, а что семьей не обзавелся — сам виноват. Ведь помимо госпожи Ван была еще Фань И.— Тут Чжао, уже раскрасневшийся от выпитого, сверкнул глазами.— Ну, хорошо, хорошо, не буду продолжать. Меня можно пожалеть за то, что лишился работы, Сунь — за то, что ошиблась в выборе жениха. Так, что ли?
— Да нет же! Как ты не понимаешь!
— Так объясни!
— Не стану.
— По-моему, у тебя завелась подружка.
— С чего это ты взял?
— Ас того, что ты начал разговаривать, как кокетливая девица. Тут явно сказывается чье-то постороннее влияние.
— Ах, негодник! Так и быть, объясню. Говорил я тебе, что Сунь — девушка себе на уме? Так вот, мне кажется, она приложила большие усилия, чтобы привести ваше дело к благополучному финалу. (Тут Фан почувствовал, что его мысли, все еще как бы дремавшие после утомительного перелета, вдруг обрели четкость.) Впрочем, что это я говорю? Совсем опьянел, забыл, что ты уже не тот, что прежде. Теперь друзья должны помнить, что тебя отделила от них черта,— и он провел ножом линию в воздухе.
— Послушать тебя, так женитьба это что-то ужасное, после нее все от нас отступятся!
— Нет, это вы отступитесь от друзей и близких! Но хватит об этом, расскажи лучше, что ты собираешься делать после каникул.
— Искать работу...
Чжао заговорил о том, что ситуация в мире обостряется, в Европе вот-вот вспыхнет война, и Япония, как держава оси Берлин — Токио, рано или поздно втянется в мировой конфликт. Тогда ни Гонконг, ни иностранные концессии в Шанхае и Тяньцзине уже не будут в безопасности, поэтому он и решил перевезти мать в Чунцин.
— Тебе, Хунцзянь, наверное, придется задержаться в Шанхае. Как ты смотришь на то, чтобы поработать несколько месяцев в моем агентстве печати? Платят немного, зато не возражают против совместительства.
Фан поблагодарил от всей души, а на вопрос Чжао, достаточно ли у него денег, ответил, что не уверен — свадьба может потребовать больших расходов. Тогда Чжао предложил ему взаймы.
— Но ведь долги надо возвращать.
— В таком случае возьми деньги в качестве свадебного подарка.
Энергичные протесты Фана не помогли. Чжао заявил:
— Не отказывайся, а то я сам женюсь, и уже тогда даже одолжить тебе, наверное, не смогу.
Глаза Фана увлажнились, и он тут же подумал о себе самом с укором: сколько Синьмэй сделал для него хорошего, так почему же он готов расплакаться именно из-за этих несчастных денег? Зная, что приятель не любит изъявлений благодарности, он сказал:
— Так ты тоже собираешься жениться? Давай выкладывай все начистоту.
Синьмэй ничего не ответил. Он велел бою принести с вешалки свой пиджак, достал бумажник, долго там рылся, как будто искал редкий самоцвет, и наконец извлек фотокарточку девушки с блестящими глазами и серьезным выражением лица.
— Хороша, хороша! Кто она? — закричал Хунцзянь.
Чжао внимательно посмотрел на карточку и усмехнулся:
— Ты не слишком восхищайся, а то я буду ревновать. Между нами уже было одно недоразумение. Вполне достаточно вежливо похвалить подругу приятеля, незачем изображать восторг.
— Ну, поехал! Лучше ответь, кто она.
— Дочь одного сычуаньского приятеля моего покойного отца. Я поначалу остановился в его доме.
— Значит, дети скрепляют браком дружбу отцов? Отлично, наши дети тоже...— Тут он вспомнил о возможных причинах недомогания Сунь и решил, что затронул скользкую тему.— Гм, мне показалось, что она совсем молода. Наверное, еще учится?
— Большинство девушек идут на гуманитарные факультеты, а ее потянуло на модную специальность — электротехнику. Корпела дни и ночи, а привезла домой хвосты по двум предметам и осталась на второй год. Сменить специальность не хочет из гордости, решила, что лучше уж совсем бросит учебу и выйдет за меня.
Ха, смешная девчонка! Но я признателен педагогам, которые срезали ее. Мне уже вряд ли доведется преподавать, а тебе я советую построже экзаменовать студенток — этим ты поспособствуешь созданию многих счастливых пар.
— Теперь понятно, зачем ты вызвал сюда свою матушку,— засмеялся Хунцзянь, а Чжао, спрятав фотографию, взглянул на часы и воскликнул:
— Плохо дело, опаздываем! Сунь будет недовольна. Хочешь, отведу тебя к ней и возьму всю вину на себя?
Он быстро расплатился. За время ужина предвечерние сумерки сменились ночной тьмой. Но это была мягкая, полупрозрачная ночь, какие случаются в тропиках в хорошую погоду; не будь вокруг большого города, живущего по одному ему известным законам, можно было бы тут же, на месте, разыграть шекспировский «Сон в летнюю ночь».
— В такие ясные ночи японцы обычно совершают воздушные налеты на Чунцин. Если мать узнает об этом, она, пожалуй, откажется ехать туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134