— Хорошо еще, что ваш дядя Чжао не называл ее «моей ненаглядной»! Вы знаете, откуда я это цитирую?
Фан рассказал о надписях на книгах Фань. Сунь задумалась:
— Боюсь, что это писала она сама. Не так давно она спрашивала меня, как правильно написать по-английски слово «автор».
— Вот бесстыдница! — сплюнул Фан.
Через несколько шагов Сунь робко произнесла:
— После отъезда дяди Чжао мы с вами остались вдвоем...
— Уезжая, он наказал мне взять вас с собой в Шанхай,— промолвил Фан нерешительно.— Только вы же знаете, в дороге от меня мало проку.
— Спасибо вам, господин Фан,— еле слышно сказала Сунь, опустив голову.— Но я боюсь быть вам в тягость.
— Ну, что вы!
— И люди станут еще больше сплетничать,— продолжала Сунь.
Фан внутренне съежился, но решительно заявил:
— Пусть себе болтают. Лишь бы вас это не смущало, а я ничего не боюсь.
— Какой-то негодяй — я подозреваю, что Лу Цзысяо,— послал отцу анонимное письмо с разными выдумками про меня и... про вас. Отец написал мне...
Фан остановился и слушал с таким видом, будто на него обрушилась половина неба. Вдруг за его спиной раздались голоса, называющие его имя. Он обернулся — то были Ли Мэйтин и Лу Цзысяо. Сунь взвизгнула, как миниатюрная сирена «скорой помощи», и ухва тилась за плечо Фана, словно ища у него защиты. Фан видел, что Ли и Лу так и впились взглядами в его плечо, но подумал: «А, черт с ними. Все равно, сплетни обо мне дошли даже до родителей Сунь...»
Учащенно дыша, Лу перевел глаза на девушку, а Ли ехидно ухмыльнулся:
— Вы были так поглощены беседой! Я несколько раз окликал вас, но вы не замечали. Мы хотели узнать, когда уехал господин Чжао. Мисс Сунь, простите, что мы прервали ваш нежный разговор!
Фан пошел ва-банк:
— А если знали, что нежный, зачем прерывали?
— Ха, вот как вы заговорили! Хороший же пример подаете вы студентам!
— Ну, что касается игривых похождений, нам за господином заведующим воспитательной частью не угнаться,— не уступил Фан.
Ли побелел, но был вынужден переменить тон:
— Вы известный шутник. Но давайте поговорим серьезно: когда нам ждать приглашения на свадьбу?
— Не беспокойтесь, вас пригласить не забудем.
— Может быть, мы скажем господину Ли...— неуверенно начала Сунь, но Ли и Лу наперебой закричали:
— О чем? О том, что вы помолвлены, да?
Сунь ничего не ответила, только крепче прижалась к Фану. А те продолжали кричать:
— Поздравляем, мисс Сунь, поздравляем! Только сегодня решили? Ну так зовите же в гости!
Они лезли с рукопожатиями, острили, а Фан стоял, как будто утратив над собой контроль. Ему жали руку, хлопали по плечу, он обещал созвать гостей... наконец те двое удалились. Тогда Сунь сказала извиняющимся тоном:
— Я как завидела их, настолько перепугалась, что перестала что-либо соображать. Простите меня, господин Фан, а все сказанное не будем принимать всерьез.
На Фана навалилась вдруг такая усталость, что хотелось одного — скорее покончить со всем этим. Он сжал руку Сунь и промолвил:
— Нет, я все говорил всерьез.
Сунь долго молчала, потом прошептала:
— Смотри, как бы не пришлось потом каяться,— и подставила губы для поцелуя. Фан не догадался поцеловать ее и только ответил:
— Как бы тебе самой не пришлось жалеть.
В последний день каникул все сослуживцы уже знали, что Фан и Сунь помолвлены и на следующей неделе зовут к себе в гости. В эти дни Ли Мэйтин, подобно Леонардо да Винчи, жалел о том, что язык порой нуждается в отдыхе. Он повсюду распространял весть о помолвке, добавляя при этом:
— Наверное, у них что-то получилось не так, как было задумано, а то стали бы они объявлять о помолвке! И зачем это нужно — отдельно помолвка, отдельно свадьба? Сходились бы и жили вместе. Впрочем, что нам за дело? Лишний раз погуляем за их счет. А из свадебных подарков самым практичным, по-моему, будет детское приданое. Ха-ха-ха! Но только здесь следует уже вспомнить о моральном облике учебного заведения, и я в качестве ответственного за воспитательную работу обязан обратить на это внимание ректора. Ведь верно? Не могу же я думать только о своих приятельских отношениях с Фан Хунцзянем! Впрочем, еще когда мы сюда ехали, я почувствовал в нем что-то неприятное. А бедняга Лу Цзысяо остался с носом, ха-ха-ха!
Не удивительно, что во время вечеринки многие из гостей придирчиво разглядывали фигуру невесты, а некоторые женщины изо всех сил уговаривали ее есть побольше сладкого. Госпожа Хань даже провозгласила во всеуслышание.
Как водится, жениха и невесту просили рассказать о «развитии их романа». Они, естественно, не соглашались. Тогда подвыпивший Ли Мэйтин крикнул:
— Хотите, я расскажу вместо них?
Фан Хунцзянь предостерегающим тоном крикнул, произнося слова на сучжоуский манер:
— «Господин Ли, вы хороший человек!»
Ли сразу вспомнил сучжоускую вдовушку и замолк, но тут же нашелся:
— Смотрите, как наш жених перепугался, хорошим человеком меня называет! Ладно. Докажу свою доброту, не стану рассказывать. Лу Цзысяо, теперь твоя очередь приглашать нас на свадьбу!
— С женитьбой спешить не нужно. Рано женишься — не доживешь до зрелых лет, а уже захочется разводиться.
Все закричали, что за такие слова Лу должен выпить
штрафную... К концу вечера гости порядком напоили жениха и невесту.
Из приглашенных в тот день не явились супруги Ван и Лю Дунфан. Лю был зол на Хунцзяня, поскольку не сбылась его надежда пристроить сестру. Он даже решил после каникул устроить выставку работ по английскому языку и воспользоваться ею для того, чтобы продемонстрировать, какие Фан при проверке работ пропускает ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134