— Хватит тебе! — сердито сказал Ляпин.— Надо о деле поговорить. Что у тебя стряслось?
— А ничего, ерунда! — отмахнулся Аркадий.
— Чего же ты спекся давеча? Не тяни нищего за суму! Говори!
Аркадий потупился.
— Федор Васильевич из бригады... отчислил.
— Что за Федор Васильевич?
— Перетолчин. Бригадир.
— Ну и что?
— Отец узнает... Опять с работы сняли.
— А зачем тебе работа? Что, у отца денег мало? Аркадий хмуро усмехнулся.
— Разве в этом дело?
— Конечно! Политика! — скривился Ляпин. -Комсомолец?
— Нет,— сквозь зубы ответил Аркадий.
— Тоже не беда! За что выгнал?
— Ни за что... Я не виноват совсем. Поскользнулся... Я же не нарочно — а ее придавило.
— Кого ее?
— Наташу... девушку одну.
— Насмерть придавило?
— Нет, она даже сама до медпункта дошла.
— Чего же ты скис? Да хоть бы.насмерть! Что, девок, на стройке мало? Не тужи! — Он хлопнул Аркадия по плечу.— Такую отхватим, закачаешься!
— Не об этом я... Ну их всех...— угрюмо произнес Аркадий.
— По работе тоскуешь? Была бы шея, хомут найдется. Ходи веселей, держи хвост морковкой! В нашу бригаду возьмем. Пойдешь?
— Пойду... куда угодно... п-пойду...— Язык у Аркадия уже заплетался, голова клонилась на грудь, глаза слипались, как он их ни таращил.
— Эх, миляга! — прервал его бормотание Ляпин.— Дозрел! Ну, давай, пошли, пошли!
Он. встряхнул Аркадия, но тот гнулся и качался, словно у него размякли все кости.
— Оставь ты его,— вступилась Неля, до того молча слушавшая их разговор.— И зачем ты его привел? Вот уж, право, связался черт с младенцем!
— Младенец! — захохотал Ляпин.— Экая орясина! — Они стояли друг против друга. Ростом Аркадий почти не уступал Ляпину и в плечах уже начал раздаваться, и только мальчишеская тонкая шея выдавала его возраст.
— Куда он пойдет? — продолжала Неля.—Пусть проспится.
— Ну ты!..— Желваки заиграли на широком, скуластом лице Ляпииа, и он угрожающе подался к Неле.
— Не дури, Вася,— спокойно сказала женщина.-Укладывай его, да пойдем. Я тоже устала. Ляпин еще некоторое время смотрел на нее насу-пя-сь, потом рывком потянул к себе Аркадия и не очень бережно опустил на постель. ;
Аркадий не сопротивлялся. Едва голова его коснулась подушки, как он провалился куда-то в тесную и темную пустоту. И откуда-то издали донеслись до него сказанные с хохотком слова Ляпина: «Попал бычок на веревочку!»
Больше он ничего не слышал.Софья Викентьевна всегда безошибочно определяла, в каком настроении возвращается с работы муж.Захлопнул ли дверь или ровно прикрыл ее за собой; вытер ли, и достаточно ли тщательно, ноги о разостланный у двери мохнатый коврик; приласкал ли пса, с радостным лаем бросившегося навстречу хозяину, или резким окриком вернул его на место, и, самое главное: зашел ли в столовую, где Софья Викентьевна в ожидании его коротала время за книгой или рукоделием, или же сразу наверх в свой, кабинет, в свою «мансарду»,—все это имело значение.
Все это имело значение, все это надо было уметь понять.Понять для того, чтобы заслонить мужа от обременяющих жизнь будничных мелочей, сберечь ему время и силы для работы.
Чтобы добиться успеха, надо было выработать в себе способность точной оценки, и за двадцать три года семейной жизни Софья Викентьевна достигла этого.
Софья Викентьевна гордилась широкими плечами мужа, но понимала, какая ноша на этих плечах, и, сколько могла, старалась не взваливать на них дополнительного бремени домашних забот.
Но сегодня ей нужна была помощь и опора.Аркадий пришел домой пьяный, нагрубил и завалился спать. Сказал, чтобы утром его не будили, на работу он не пойдет, «отработался». Таким грубым и развязным она видела сына впервые.
Но это было не первое горе.Прошлой зимой неожиданно, не предупредив о своем приезде, Аркадий возвратился домой и хмуро сообщил, что его «отчислили» из института. Она была потрясена, рушились ее надежды. И в то же время жалела незадачливого сына. И страшилась гнева мужа.
Но, видимо, для Кузьмы Сергеевича возвращение сына не было неожиданностью.
— Выгнали? — спросил он.— Допрыгался по ресторанам? — И, не ожидая ответа сникшего под его взглядом сына, сказал с жесткой усмешкой: — Иди поработай! Авось трудовой хлеб Слаще покажется.
Через несколько дней Софья Викентьевна решилась на трудный разговор с мужем.
— Может быть, устроить Аркадию перевод в другое учебное заведение? Пусть не в институт, хотя бы в техникум?
— Пускай сначала дурь потом выйдет,— ответил Кузьма Сергеевич.
Скрепя сердце Софья Викентьевна примирилась с решением мужа.Первую получку Аркадий всю отдал матери. От второй удержал добрую половину. А потом и совсем позабывал отдавать деньги.
Когда мать напомнила ему, спросил дерзко:
— Батиной зарплаты не хватает?
Несколько раз Софья Викентьевна порывалась поговорить с мужем. Но Кузьма Сергеевич приходил домой поздно, усталый, часто раздраженный. Работа захлестывала. Начальник строительства, с которым они вместе начинали Устьинскую ГЭС, получил почетное назначение — консультировать сооружение крупнейшего гидроузла в Китае. С назначением нового начальника стройки в министерстве по каким-то причинам не торопились, и Набатов оставался один в двух лицах: главного инженера и начальника строительства.
Софья Викентьевна щадила мужа, по сын не щадил ее.
Когда Софья Викентьевна увидела бессмысленно-пьяную улыбку Аркадия, услышала заплетающуюся речь, первой ее мыслью было спрятать его от глаз отца. С ужасом подумала она, что будет, если Кузьма Сергеевич увидит сына сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102