У лысого заблестели глаза, он как будто даже подскочил от радости.
— Детектив! Его-то я и ищу! Кто быстрее всех обнаружит труп моей супруги, если не детектив?
— Вы это серьезно? — осторожно спросил я. Он с укором посмотрел на меня.
— Неужели такое может быть предметом шутки? Труп собственной супруги? Найдите! — продолжал он умоляюще.— Будьте добры, найдите мне ее! Она должна быть где-то здесь, уверяю вас' Что это для детектива? Пустяк'
Кэт и я молча переглянулись. И я невольно, каюсь, кивнул в знак согласия. Мы устроились на высоких табуретах у стойки бара. В складной времянке с низким потолком. Наигрывал автомат. Здесь было полно посетителей, главным образом в купальных костюмах, ибо сюда заходили прямо с пляжа, намереваясь сразу же вернуться обратно. Пахло табаком, пивом и чем-то сладковатым — средствами для загара и от пота.
В уголке здоровенная бабища собрала вокруг себя тройку подростков и шепотом разжигала их любопытство, объясняя азы секса. Пьянчужка, похожий на огородное пугало, отчаянно спорил с другим о заездах, состоявшихся в прошлую субботу, а воинственный ковбой с рекламного щита под дулом пистолета требовал от посетителей, чтобы они пили сок «Еден», которого в этом заведении не было и в помине.
Наш новый знакомец отличался от всех посетителей. Он был в темном костюме в легкую полоску, при галстуке; струйки пота стекали по его щекам, и тем не менее он не расстегивался. Белая рубашка с воротничком, не имеющим ничего общего с модой, неопределенного цвета галстук, старый и поношенный, булавка с дешевой имитацией рубина в форме листа клевера — вероятно, в память о делах, с которыми он соприкасался на сталелитейных предприятиях Питтсбурга,— свидетельствовали об известном кокетстве владельца и отсутствии возможностей держаться на желаемом, более высоком уровне. На остроносых стоптанных туфлях виднелись песчинки, налипшие по дороге сюда, и все-таки обувь блестела.
Я расстегнул уже четвертую пуговицу на своей клетчатой спортивной рубашке и шумно вздохнул. Кэт притащила вентилятор, который едва-едва шевелил тяжелый воздух, хотя занимался этим весьма старательно.
— «Бурбон»? — спросил я высокую договаривающуюся сторону.
Кэт сверкнула на меня глазами.
— Мне кажется, слишком жарко! Солнце палит, а это может привести к нежелательным последствиям! Поэтому предлагаю кока-колу. Тем более для нашего друга...
— Меня зовут Пиппинс, Дионисий Пиппинс! — вставил новый знакомый и неловко взгромоздился на табурет.
— Итак, мистеру Пиппинсу кока-колу,— заказала моя секретарша,— и два «бурбона».
— А солнце?—спросил я.
— О'кей,— сразу же согласилась Кэт.— Тогда два двойных «бурбона»!
Пока бармен обслуживал нас, я разглядывал мужчину с цыплячьей грудью, который, согласно его словам, откликался на имя Дионисий Пиппинс. Первое, что я отметил,— это капелька пота, повисшая на кончике его носа.
— Скажите,— начал я осторожно,— о чем, в сущности, идет речь? Там, на пляже, впопыхах я не все понял.
Пиппинс смотрел на меня так сосредоточенно, словно вопросы ему задавал председатель Сенатской комиссии по расследованию подрывной деятельности.
— Ну же, мистер Пиппинс,— уговаривала Кэт,— расскажите мистеру Тэтчеру обо всем. Откройтесь, вам воздастся, и это будет совсем недорого.
Я тихонько присвистнул, и тут же подошел бармен.
— Еще по одной?—спросил он. Кэт отмахнулась.
— Выходит, это хищение, не убийство?—заключил я.
— Сначала она была убита!
— Сначала? — допытывалась моя секретарша.
— Мистер Пиппинс сказал «сначала», и нет нужды сомневаться в его словах! Значит, все-таки убийство! — подытожил я, кивнув головой, и выплеснул жидкость из немытого бокала.
— Сначала ее убили, а потом обокрали! — уточнил мистер Пиппинс.
— Убийство и хищение!
Я продолжал кивать головой, но теперь с большим удовольствием, поскольку наконец уяснил суть проблемы.
— И кража!
Я поперхнулся. Зато вмешалась Кэт:
— Это мы уже слышали.— Она любезно улыбнулась договаривающейся стороне и незаметно сняла пушинку с его пиджака.— Хищение и кража — это одно и то же, хотя для отчуждения человеческого существа есть более подходящий термин — «похищение».
— Я говорю о краже перстня! — безжалостно поправил Дионисий Пиппинс.
Новый факт ошеломил меня как удар мокрой тряпкой по голой спине. Кэт подняла руку и щелканьем пальцев пыталась привлечь внимание бармена, резавшего в сторонке ветчину.
— Выпьем чего-нибудь,— предложила секретарша.— Вы, шеф, еще не выпили свое. Ну что же, пойдем по второму кругу.
Я выпил остатки виски и передернулся. Впрочем, оно действовало куда мягче, чем сообщение мистера Пиппин-са.
— Откуда взялся перстень? — спросил я, глубоко вздохнув. Бармен уже наполнял наши бокалы.
— Не взялся! В этом-то и дело!
Дионисий Пиштинс вытащил из кармана огромный носовой платок (я было подумал сначала, что это полотенце, но ошибся) и вытер лоб и нос.
— В чем дело?.. Вы имеете в виду перстень?
Он кивнул, и с носа капнула очередная капелька пота.
— А ваша супруга? С ней все в порядке? Он снова кивнул утвердительно.
— Хм.— Я перевел дух и глубоко задумался. Инициативу перехватила Кэт Карсон из агентства
«Фиат-люкс».
— Мне кажется,— начала она, надо отдать ей должное, осторожно, учитывая характер договаривающейся стороны,— вы ищете и жену, и перстень.
Получив снова утвердительный ответ, Кэт сделала вывод:
— А нас хотите нанять, чтобы мы нашли и то, и другое. Это две задачи. Два дела. Естественно, двойной гонорар.
Музыкальный автомат замолк — кончилась бравурная музыка, и теперь он продолжал свое дело, намереваясь предложить любителям танцев другую, еще более шумную музыку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40