— Аугусто!
— Ах да, какую-то мелочь!..
— Он по крайней мере хорошо заплатил тебе, этот жадина?
Я потянулся губами к ее губам, приоткрыв рот, Я смотрел ей в глаза весьма красноречиво.
— Разреши! — проговорил я, потому что она не собиралась ко мне приближаться.
Еще недавно мое положение меня устраивало, но теперь, когда я устремился вперед, стало сложнее. Я поднимался, упираясь локтями в ее колени. А это было не очень удобно, особенно ей.
— Ой,— вскрикнула она и опустила меня снова на колени. Ладонью потерла ногу в том месте, где я упирался.
— Я тебя кое о чем спросила,— сказала она.
— Я тебя кое о чем просил,— ответил я и двусмысленно засмеялся.
— Сколько он тебе заплатил? — повторила она.
Я выпрямился и, оставаясь на коленях, вытащил из кармана носовой платок. Очки у меня слишком запотели, и я опасался, что это помешает мне разглядеть подробности, которые мне не хотелось бы упускать.
— Итак?
— Семьсот пятьдесят!.. Мой обычный тариф!
Не знаю, поверила ли она в последнее сообщение, потому что я с некоторым запозданием возвратил очки на нос и не увидел выражения ее лица. По голосу мне не удалось этого определить.
— Насколько я его знаю,— сказала Долорес и погладила меня по щеке,— за пустяки он не дал бы и десяти долларов. Значит, наклевывается большое дело.
Я не мешал ей некоторое время гладить меня по щеке, и, когда она снова коснулась кончиками пальцев мочки уха, я застонал, а когда она медленно и, я бы сказал, нежно положила руку мне на шею, где кончаются волосы, я задохнулся.
— Что?
Я подставлял ей лицо, губы, всего себя.
— Что?
Она стала приближаться ко мне и тем самым избавила от заботы о том, как мне добраться до нее, не меняя положения. Я лишь вытягивал шею, все больше и больше выпячивал губы навстречу ей и ждал.
Она приблизилась к моему приоткрытому рту, устремленной к ней голове. Руками обхватила за шею и привлекла к себе, грудь к груди, рот ко рту. Мы поцеловались, сначала нежно, затем более страстно, смачно, задохнулись, и моя рука стала шарить но шелку, пока не обнаружила непокрытую кожу, нащупала крепкую грудь...
Очки у меня снова съехали, колени потеряли опору, я напрягся и поднялся, чувствуя ее движения, следуя за ними, склонился над ней, попытался укротить ее неугомонное тело, сгусток мышц и страсти, которое жаждало моей любви.
— Ой,—вдруг вскрикнула Долорес, отталкивая меня. Я не сразу среагировал и продолжал свою возню, очки висели на одной дужке поперек лица.
— Не-ет, пусти!—крикнула красавица довольно внятно.
Я посмотрел на нее, ощущая, как пот струится по моей спине. Она уперлась мне в грудь руками, и наши тела разъединились.
— Что ему надо от тебя?
— Что надо? — Я еще не вернулся в реальный мир.— Кому?
— Аугусто! Аугусто Коломбо!
— Ему?
Я сел рядом с ней на кровать, хмельной, и с сожалением наблюдал, как она прикрывала платьем обнажившуюся грудь.
— Говори! — торопила она меня охрипшим голосом.
— Он хочет, чтобы я выслеживал некую особу,— пробормотал я, пытаясь нащупать ботинок, который сбросил.
— Кого? — продолжала выспрашивать Долорес как автомат.
Я пожал плечами, одергивая пиджак.
— Понятия не имею. Он мне не сказал кого. Потребовал, чтобы я отказался от всех моих многочисленных клиентов и посвятил себя только этому делу. Сказал, что имя, адрес и прочие подробности доставит прямо в агентство.
— Когда?
— Очень скоро, я полагаю. Если уже не доставил. Чего ему иначе так торопиться? Пригласил к себе, точно у него пожар.
— Может, и пожар! — засмеялась наконец красавица.— Выходит, ты еще не знаешь, за кем будешь следить?
Я покачал головой и устремился к женщине, которая была от меня на расстоянии вытянутой руки.
— Дорис! — шепнул я страстно.
Она поднялась, поправила прическу и двинулась в поисках сигареты.
— Но почему? — проговорил я печально и тоже встал. Натянул на лицо самое влюбленное выражение, самое сентиментальное, самое обольстительное. Сам Омар Шариф позавидовал бы мне!
Долорес не реагировала. Долорес? Минуту назад я назвал ее Дорис! Забавно! К счастью, она не рассердилась. Или игнорировала мою ошибку, как это принято в высшем свете.
— Другой раз! — Она все-таки улыбнулась в облаках дыма.— Встретимся наедине. Не волнуйся, я позабочусь, чтобы мы встретились!
Она взглядом указала мне на дверь, и я со вздохом вышел. Возбуждение еще не прошло, пот еще не высох. Мне нужна была женщина, но не та, что ждала меня под лестницей.
— Вы здесь?—недовольно процедила старуха. Она стряхнула с себя сои, который я, очевидно, прервал, спускаясь неверными шагами по лестнице.
— Боже милостивый, как долго задержал вас мистер Коломбо! Это не в его правилах!
Мысль о человеке, который раньше или позже станет рогоносцем, вызвала у меня улыбку.
— А что в его правилах? — спросил я, поправляя прическу.
— Его интересуют только деньги! Сольди! И это его проклятое золото! Дорогуша! — расхныкалась женщина.— И это чудовище наверху!
— Чудовище? — воскликнул я.—'Да это ангел! Старуха поморщилась.
— Вам-то откуда знать? Никто ничего о ней не знает, а тут является какой-то олух и называет ее ангелом! Проваливай!
Брюзга, наверное, еще долго бормотала, когда я уже покинул дом и шел меж кустов и цветов, направляясь к воротам.
Двигаясь по усыпанной галькой дорожке, я за каменной статуей налетел на человека. Виной тому была Долорес, потому что в тот момент я глядел на окна второго этажа, надеясь еще разок увидеть ее, и не смотрел перед собой, из-за чего задел человека, шедшего мне навстречу.
— Простите,— произнес я машинально, когда до меня дошло, что случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40