— Нет, милый, какая уж мне охота, и так дел по горло. Это сегодня утром прилетала стайка, вон на березу. Ну, я одного и того. Прямо из сеней...
— Дедушка, а ты почему вчера в баню не приходил, а? — допытывался Володя.
— В баню-то? Да некогда было. Вон улей хотелось доделать. Видишь, что тут у меня?
Избушка деда действительно походила на столярную мастерскую. На полу валялись щепки, на стенах висели лучковые пилы, в щелях стен торчали долота и стамески. На комоде, где покойная бабушка любила расставлять вазочки с цветами, стоял новый улей.
Володя разделся, снял валенки и принялся вместе с дедом готовить завтрак. Он любил помогать деду. Особенно ему нравилось потрошить убитую птицу или зайца.
Когда чугунок с тетеревом поставили на плиту, Володя вымыл руки, достал из сумки бережно завернутую в бумагу книгу и, примостившись около окна, углубился в чтение. Дед, помешивая ложкой варево, курил. Он долго смотрел на внука, потом потушил папироску и, бросив окурок в огонь, спросил:
— Что это у тебя за книжка, Володя, занятная небось?
— Книжка-то? Интересная, дедушка. Хочешь, почитаю? Дед, прежде чем согласиться, полюбопытствовал:
— А про что там? Может, не стоит?
— Здесь, дедушка, про Буденного, Семена Михайловича, как он воевал.
— Ну? Про Буденного, говоришь? Тогда давай.
Володя выбрал один особенно ему понравившийся эпизод и, чтобы ввести деда в курс событий, пояснил:
— Здесь, дедушка, говорится о том, как Буденный до взятия города Воронежа послал белому генералу Шкуро приказ, что двадцать четвертого будет принимать у него парад, и приказывал ему все, какие ни на есть, войска собрать на площади. Это он на смех устроил. Ну, а дальше слушай..,
Отрывок взволновал деда.
— Смотри-ка ты, — удивился он, — все ведь верно. Кто же это написал?
Володя взглянул на обложку и сообщил фамилию автора.
— Что-то не припомню такого, — сознался дед, — а, наверное, с нами был. Где б он так точно все узнал?
— Дедушка, а ты что, разве вместе с Буденным воевал? — изумился Володя.
— А как же? С ним, Володенька, с ним. Всю гражданскую вместе прошли. Ты прочитай-ка про это еще разок, только пореже..,
Вторичное чтение взволновало деда сильнее. Он встал, свернул папиросу толщиной в большой палец и, глубоко затягиваясь, стал ходить по избе.
— Ты знаешь, Володя, — задумчиво сказал он, — за этот бой мне Буденный самолично подарок преподнес.
Володя давно слышал о подарке от домашних, но мельком и смутно, а вызвать деда на откровенную беседу ему еще не удавалось. То занят был дед, то ответит что-нибудь не совсем понятное, а иногда, правда, и скажет, но очень уж кратко: «Был. Воевал», но этого разве достаточно? Иные деды очень разговорчивые, Целыми днями в летнюю пору сидят они на своих завалинках, греются на солнышке и все рассказывают про былые годы, а этот больше молчит, все недосуг ему. Сейчас Володя очень обрадовался, что наконец-то, совсем неожиданно, выпал подходящий случай и можно поговорить с дедом обо всем по душам.
— Неужели, дедушка! А что за подарок? — как можно удивленнее воскликнул Володя, чтобы больше расположить к себе деда.
— Подарок-то? — переспросил дед. — Ладно, раз потешил старика, то покажу.
Он подошел к комоду, выдвинул ящик и стал в нем рыться, Володе вдруг так захотелось поскорее увидеть подарок самого Семена Михайловича, что показалось, будто дед шарит очень долго,
— Дедушка, ну поскорее, — поторопил он.
А дед, такой расторопный во всем, вдруг сделался словно вареный. Даже когда подарок был уже найден, он, прежде чем показать его, стал сначала задвигать ящик. «Какой чудак! Разве можно на это расходовать время?»
Наконец дед разжал ладонь, и Володя увидел перочинный ножик.
— Вот это да! — еле выговорил он.
— А тут вот и надпись еще есть, посмотри-ка, — сказал дед и, ковырнув заскорузлым прокуренным ногтем, раскрыл блестящее полотно с золотыми буковками.
— Это пчеловодный, — стал рассказывать дед. — Семен Михайлович будто знал, что я пчеловод, когда дарил мне такой нож.
Дед рассказывал о достоинствах ножа, и так неподдельно и естественно, что можно было думать, что без него он и к ульям не подходит. Но было не так: при Володе дед еще ни разу им не пользовался. Нож и не нужен деду в работе, но он берег его, как священную реликвию, как память о дорогом человеке, о своей молодости, о походах в былую тяжелую годину...
То, что нож дельный, Володя и сам видел. В голове не укладывалось только одно: неужели такой смирный дед, сумевший сжиться даже с пчелами, смог когда-то проявить доблесть?
— Дедушка, а за что он тебе подарил ножик-то, а? — не вытерпел Володя.
— Знамо за что, — сказал он, — за плохие дела подарков не дают. Так-то!
— Дедушка, а ты что не работаешь им, бережешь-то куда? — поинтересовался Володя.
— Куда берегу, говоришь? Тебе! Куда же больше? С собой не возьму. Вот придет срок, выну и скажу: «На, дорогой внук, пользуйся да не забывай деда Дениса!»
— Ну? — у Володи от волнения и радости перехватило даже дыхание. — Дедушка, а когда этот срок придет, а? — спросил он и, будто испугавшись своих слов, замер. Володе вдруг показалось, что перед ним какая-то райская птица из сказки, за которой он охотился всю жизнь, и сейчас одно неловкое движение может погубить все дело.
И дед спугнул райскую птицу.
— Вот когда подрастешь немного. Пока рано тебе давать, беречь еще не умеешь...
Володя этого и ожидал.
— Дедушка, миленький, а нельзя ли сейчас, а? Я его никогда не потеряю! — взмолился он.
Но просить было бесполезно.
— Сейчас? Ни-ни! — нахмурился дед и все так же неторопливо спрятал подарок на место.
С тех пор и зачастил Володя на пасеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121