В повозке Демьяна из какого-то улья вдруг пошли пчелы. Их заметили, но поздновато, много пчел уже расползлось по телеге. Дед Илья со Степкой с трудом замазали щель глиной, и обоз благополучно выбрался из оврага.
Но вдруг лошадь, следовавшая за Демьяновой телегой, ни с того ни с сего метнулась в сторону, захрапела, рванула в обгон.
— Стой, окаянная! Куда? — закричал возчик, но и его ужалила пчела, и он, схватив руками ужаленное место, смешно затанцевал. Между тем лошадь его так быстро рванула вперед, что зацепила грядкой за телегу Демьяна. Послышался треск. Тут и Демьянову лошадь ужалила пчела, и она, еще молодая и только недавно объезженная, обезумев от страха, метнулась в сторону. Затрещали оглобли. Не успели люди опомниться, как обе лошади подвернули телеги с ульями, с одними передками галопом пустились в поле, в темноту. За ними, проклиная все на свете, побежали возчики.
— Караул! — вдруг в голос закричал старик. — Караул! Спасите!
Он видел две перевернутые телеги и с перепугу не знал, что и делать. Ему, напуганному неожиданной аварией, казалось, что беда эта равноценна крушению мира.
— Мужики, спасайте! Засудят теперь меня! — кричал он.
Но люди, впервые столкнувшиеся с таким делом, боялись подходить к перевернутым телегам. Почти из всех сваленных на землю ульев выкучивались растравленные пчелы, только и смотрели, нельзя ли кого ужалить.
— Беда, Степан, погибель теперь моя! — причитал дед.
Старик со Степаном быстро поставили на колеса телеги, установили ульи. Их нестерпимо жалили пчелы, а они с перепугу не чувствовали никакой боли.
— Давай, давай, Степан, терпи! — бодрил дед Илья помощника. А над недалеким Кулатинским лесом уже занималась заря. Все
подводы ушли далеко вперед, и Степан побежал догонять их. Дед Илья остался ждать, не вернутся ли с лошадьми возчики, чтобы хоть как-нибудь довезти до места эти злополучные ульи. Но вот уже и хорошо рассветало, а возчиков все не было.
Вылетевшие ночью из ульев пчелы собрались от утреннего холодка небольшими кучками на стенках ульев и сидели смирно, не шевелясь, словно понимали, что натворили немало дел.
Дед Илья смотрел на разбросанные ульевые крышки, доски, рассоренную солому, телеги без передков, похожие на больших животных, припавших на колени, и тихо всхлипывал. Растирая по заросшему лицу слезы, он махнул рукой и пошел в село.
Не взошло и солнце, а дед уже подходил к околице. С ходу зашел домой.
— Беда, мать, — кратко сообщил он, — ульев восемь опрокинули, А Иван Никифорович еще предупреждал меня — смотрите, мол, а я, старый шут, недосмотрел. Беда теперь... Платить заставят, аль того хуже... Пойду доложу обо всем. Что будет, то и будет!
Но докладывать старику не пришлось. Председатель уже знал о случившемся. Прискакавшие ночью на одних передках напуганные возчики — конюх Демьян и Ванюшка Вдовин — подняли на ноги пол сел а. «Беда! — вопили они. — Всю пасеку за Кулангинским овражком разбили. Ни одного улья не уцелело!»
Услышав такую весть, председатель и сам не на шутку испугался. «Что со старика взять? — размышлял он. — Меня первого к ответу призовут».
Он велел возчикам поставить на конюшню лошадей и срочно вызвать завхоза Митрича и всех членов правления. Вызванные собрались и решили ехать выяснять все на месте.
Эта процессия на трех подводах во главе с председателем колхоза и попалась навстречу деду Илье, едва он вышел из дому,
— А вон и сам пчеляк идет! —закричал кто-то с подводы, показывая на деда Илью, похожего с перепугу на выходца с того света.
В другой раз, может, и посмеялись бы над дедом, но теперь было не до смеха, хотя вид старика и располагал к этому.
— Ну, что вы там натворили? — спокойно и строго спросил председатель, — Рассказывай.
— Беда! — затянул дед Илья. — Сразу же за овражком, только, значит, выехали, две подводы перевернулись. Лошади подвернули, а возчики не уследили.
— Две только? — переспросил Иван Никифорович. — А остальные где?
— Другие на место ушли, а вот с этими — беда! И лошадей банька с Демьяном не знаю куда угнали. Не на чем было довезти. Гак у дороги и стоят.
— А чего они тут, балабоны, мололи? Вся пасека! — вспылил председатель. — Ну садись, дед, поедем быстрее...
Когда приехали на место, над Кулангинским лесом уже поднималось солнце. И ничего тревожного, такого, чего испытали тут люди ночью, никто не нашел. Стоят две телеги, на них ульи. Правда, кое-где разбросаны доски, помята трава, но все это лишь следы происшествия.
— Батюшки, яйца валяются! — воскликнул вдруг завхоз МитиЧ, нагибаясь к земле.
— Старуха на дорогу дала, — опомнился дед Илья.
Тут все оглянулись на деда и не выдержали, громко рассмеялась. Только он один до сих пор не пришел в себя.
Изо всех щелей в ульях выходили пчелы и, покружившись вокруг телег, чтобы запомнить место, летели на взяток.
— Что теперь делать? — спросил председатель. — Может, пригнать людей с носилками да перетащить ульи на место? Опасно сейчас на лошадях-то.
— Работают пчелы, — пояснил дед Илья, — В лес летят, видите? Чуют, где мед! Их теперь до вечера нельзя тревожить, пусть работают, Вот уж соберутся все на ночь, тогда...
На этом и порешили.
Развеселившаяся вдруг «комиссия» решила посмотреть место новой пасеки, и все поехали к лесу.
Навстречу попались порожние подводы, возившие ночью пчел.
— Вы чего не до обеда там пробыли? — строго спросил Иван Никифорович возчиков.
— Лошадей кормили! — весело ответили те» — Там трава — во! По пояс. Наши лошади с рождения такой не видали...
Место пасеки понравилось всем,
Степан уже открыл у ульев летки, и пчелы после ночной тряски бойко летали, осваиваясь на новом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121