..»
— Забавно, но не зря ты забыл, в каком году это случилось.
Хаиткулы не принадлежал к тем, кто верил в подобные байки, но... время за рассказом пролетело незаметно.
Вот и аул... Хаиткулы почувствовал в душе тревогу.
По пути заехали в гостиницу, а потом отправились в правление, колхоза. Никого, кроме счетоводов, там не было. Значит, встреча с руководством откладывается на вечер. Теперь надо ехать туда, куда так рвался Хаиткулы.
Он попросил Салаетдина вернуться по той же улице, по какой они подъехали к правлению. Это и была центральная улица села, с которой связаны события десятилетней давности.. Она, конечно, очень сильно изменилась за это время. Новенькие домики по обеим сторонам заасфальтированной, широкой и прямой, как стрела, магистрали радовали глаз. Просторные, с изящными фасадами, они следовали один за одним через равные промежутки. Привычных глинобитных развалюх, прятавшихся за неуклюжими оградами, нигде не была видно. Придет настоящая весна, зазеленеют тополя, зацветут буйным цветом яблони, абрикосы, персики, гранаты, и станет аул так пригож, что легко сможет потягаться с любым курортом...
Салаетдин затормозил. Навстречу машине шел плавным шагом старик, держа руки за спиной. На машину он обратил внимание только тогда, когда Хаиткулы, высунувшись из окна, спросил:
— Яшулы, где дом Абрая Шукурова?
Ни слова не говоря, старик показал на зеленые ворота совсем недалеко от них. За воротами был дом Абрая Шукурова.
Они медленно проехали мимо ворот и дома, а еще через два двора Хаиткулы попросил Салаетдина развернуться и проехать еще раз.
И снова Хаиткулы внимательно посмотрел на дом и калитку, из которой в тот далекий вечер вышел Бекджан.
Потом он переключил все свое внимание на правую сторону улицы. Проехали правление... Вот здесь Худайберды-шофер остановил Гуйч Эйе, с которым шел Бекджан. Проехали вперед... Вот и улица, на которую должен был свернуть Бекджан.
Она пересекла центральную улицу аула примерно в километре от дома Худайберды Ялкабова. Аннамамед был прав, поставив на схеме вопросительный знак: дом Бекджа-на стоял не в переулке... Как ни хотелось Хаиткулы сразу повернуть направо, к дому, в котором когда-то вместе с братом жила Марал, он пересилил себя.
Повернули налево. Улица уперлась в высокую насыпь, края которой с этого места нельзя было увидеть. Что это? Дамба, защищающая село от наводка; или отвал грунта, оставшийся после строительства оросительного коллектора?.. А что за насыпью? Хлопковое поле или целинная земля? Была ли эта насыпь десять лет назад? Вопрос за вопросом вставали перед Хаиткулы, и на них на все надо было получить ответы.
Хаиткулы вдруг остро почувствовал тяжесть взятой на себя задачи, ему послышался голос Ходжи Назаровича: «Что я тебе говорил? Не надо было спешить. Мало у тебя опыта и мало знаний. А ведь опыт — это колеса, а знания, теория — мотор, на одних колесах далеко не уедешь. Поработал бы, подучился, тогда бы и брался за такие дела. Жаль твоего потерянного времени! Мог бы целую главу диссертации написать, пока там болтался. Вот тебе урок на будущее!»
Его бросило в жар, когда он представил Ходжу Назаровича, читающего ему нотацию.
— Едем назад, Салаетдин!
У перекрестка Салаетдин поинтересовался, куда им ехать дальше.
— Прямо.
Если бы шофер в эту минуту посмотрел на инспектора, он увидел бы, как кровь отхлынула от его лица, когда они подъезжали к дому Марал. Все вокруг стало казаться Хаиткулы близким —и эти домики, и палисадники за оградами; даже собаки, бросавшиеся с лаем под колеса, казались самыми симпатичными собаками, которых он когда-либо видел. Здесь Марал жила с самого рождения, здесь она выросла... Скоро Марал кончит институт и вернется сюда. Приедет сюда снова и он. Здесь, на этой улице, будет свадьба. Здесь они соединят свои судьбы, их семьи породнятся...
Мечты, мечты! Сколько времени пройдет, пока они сбудутся... К тому же эта улица интересовала его сейчас совсем по другим причинам. Хаиткулы отбросил сладостные мечтания: приехал-то не свататься и не знакомиться с будущей родней... Цель у него совсем другая, далекая от его семейных планов, слишком далекая.
Он увидел, как из ворот ближайшего к ним двора вышел старик с лопатой на плече. Чтобы лучше разглядеть его, Хаиткулы пригнулся, едва не касаясь лбом ветрового стекла. Он сразу узнал старика, ссутулившегося под тяжестью своей ноши: Най-мираб. Салаетдин тоже узнал его и вопросительно посмотрел на инспектора: «Остановиться?» Хаиткулы собирался разыскать Най-мираба, но никак не думал, что встретит его сразу же, приехав сюда, да еще на той же улице, где жили Марал и Бекджан. Если старик действительно здесь живет, то он для Хаиткулы уже не просто знакомый, но нужный и, возможно, полезный человек.
Салаетдин затормозил. Хаиткулы вышел из машины, и Най-мираб тотчас узнал своего попутчика. Он радушно приветствовал его и, не обращая внимания на сопротивление Хаиткулы и Салаетдина, повел их в свой дом.
Честно, говоря, приехав утром в Сурхи, Хаиткулы не собирался в ближайшие день-два звонить в Ашхабад. Вернувшись в гостиницу, не раздеваясь лег на кровать, взял блокнот и стал перечитывать сделанные в течение дня записи. Потом отложил блокнот и закрыл глаза, но сон не шел. Пролежав так минут пятнадцать, он дотянулся до телефона и взял трубку. Услышав голос телефонистки, попросил соединить его с Ашхабадом. Назвал номера Марал и Аннама-меда.
Пока телефонистка соединяла Сурхи с Ашхабадом, за окнами спустились сумерки. В поселке было так тихо, будто жизнь в нем прекратилась. Раздался звонок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50