.. Понимаю, вам, может быть, нужны гарантии, что я смогу довести дело до конца. _ Гарантия пока только одна: тревога по заживо ист чезнувшему человеку. Пропал человек! Не в пустыне, не в лесу, а в современном селе„ Человек — не иголка, а село — не стог сена. Все, что я говорю сейчас,— разве это не гарантия, что я берусь за это дело не просто так, не для развле-чения или для того, чтобы двинуть вперед науку?
Звездочки на поголах подполковника сверкали, но по укоренившейся привычке Ходжа Назарович машинально, не теряя нити разговора, стал протирать их носовым платком. Он все еще не знал, какую тактику принять окончательно, мысли путались: «Горячий парень, очень горячий, надо бы остудить его пыл. Здесь же, пока не начал переть на рожон... Или нет, пускай идет, пускай расследует, обломает рога... Нет, надо остановить...»
Наступило, молчание, каждый думал о своем.Подполковник повернулся к Аннамамеду:
— Ты в курсе, о чем печется твой друг?
— В курсе.
— Так вот: если он не уважает меня как своего начальника, как ветерана милиции, как старшего товарища, то, думаю, может уважать тебя как друга. Скажи ему, что он легко может поскользнуться на том деле...
— Я тоже считаю, что дело почти безнадежно. Чтобы начать опять им заниматься, надо иметь стальные нервы и лошадиное здоровье...
Ходжа Назарович обрадовался:
— Слышу умные речи человека, который хорошо знает, что такое милицейский хлеб!
— Да нет, я не кончил, товарищ подполковник, — продолжал Аннамамед, кивнув в сторону Хаиткулы,—если он чувствует, что может, справиться, надо ему разрешить. Старший лейтенант Мовлямбердыев ведь не путевку просит в Сочи.
Подполковник после этих слов почувствовал себя как всадник, сброшенный на землю непослушным конем.
— Ты с ним.заодно?
Аннамамед, вместо того чтобы промолчать, подлил масла в огонь:
— Товарищ подполковник, но он же не выпрашивает у вас награду! Наоборот, идет на рискованное дело без всяких шансов на успех.
Назаров слушал его с непроницаемым лицом. Лицо, лишенное мимики, заставляет теряться собеседника, а Ходже Назаровичу надо было окончательно решить, какую именно занять позицию... Он прошел, большую школу общения с подчиненными. Медленно, .но верно поднимаясь по ступеням карьеры, он перенял от своих собственных начальников всевозможные формы воздействия на младших коллег и всегда мог воспользоваться любой из них: когда нужно, мог вспылить, но и остывал в предусмотренный момент; если надо было рубить сплеча — рубил, мог вполуха слушать собеседника, часто кивая при этом, якобы соглашаясь с его мнением. Он усвоил на сто процентов этот весьма условный, но в то же время довольно эффективный ритуал. С годами он пользовался этими приемами уже автоматически, не задумываясь, когда какой применять, и многим казалось, что ему. от природы были даны способности работать в коллективе и с коллективом.
Авторитет Ходжи Назаровича был весьма высок. Никто не сомневался в чистоте его мыслей и безукоризненности поступков. Не сомневался в них и Хаиткулы. Один только Аннамамед за долгие годы работы под началом Ходжи Назарова понимал, что взаимоотношения с людьми у подполковника часто строились на формальной основе.
Он предчувствовал, что Ходжа Назарович, не переубедив Хаиткулы, попытается отойти на выгодные позиции по возможности без потерь...
На лице подполковника появилась ласковая улыбка, он опять посмотрел на Аннамамеда:
— Ты у нас большой любитель критиковать всех — сверху донизу. Но что-то сегодня ты терпим к некоторым затеям наших сотрудников— Ходжа Назарович взял со стола толстую папку, поставил ее ребром на колено, ладонью оперся на нее. Вид у него теперь был деловой, но в то же время доброжелательный. Он продолжал, обращаясь к Хаиткулы: — Я любил тебя, как сына. Думал, скоро поздравлю с ученой степенью. Думал, благословлю и на защиту докторской. Думал, впереди у нас большие дела. А успешные дела — это в обязательном порядке и новые должности. Не все же время и мне с вами работать, глядишь — и мое кресло освободится. Кто его займет?.. Можешь считать это за шутку, как угодно, но с твоими способностями рано или поздно можно в обязательном порядке и замминистра стать, а потом... кто знает... Твой завтрашний день был ясен мне с самого начала, как ты появился у нас с красным дипломом. Получил ответственную и интересную работу. Все бы и дальше шло как по маслу — именно у тебя, такого целеустремленного, энергичного, нетерпимого к недостаткам. Столько достоинств у одного человека не часто встретишь... Еще не поздно, есть время подумать...— Он говорил совсем тихо, обращаясь к одному Хаиткулы, не обращя внимания на Аннамамеда. — Я тебя понимаю, — продолжал Ходжа Назарович. — Ты создан, чтобы действовать. Твоя энергия ищет выхода. Смотри не разочаруйся потом.
Хаиткулы поднял на него взгляд:
— За житейскую мудрость спасибо, Ходжа Назарович. Но говорю вам прямо: от расследования халачского дела не откажусь ни за что... Не поверите, но мне уже кажется, что призрак Бекджана где-то здесь рядом, он теперь не отпустит меня, будет ходить по пятам, пока не найду самого Бекджана. Как будто, ток высокого напряжения вокруг меня... Если вы не. чувствуете себя должником перед его памятью, то я это чувствую очень сильно.
Подполковник встал, перешел за свой стол, принял вполне официальный вид.
- Ладно. Тебя не переубедишь. Вдвоем вы осилили меня.— Он говорил сухо, как обычно, когда речь шла о каком-то не очень важном и не. очень срочном деле.— Заготовь письмо в районный отдел внутренних дел, пусть напишут, в каком состоянии дело; Потребуй ответить обстоятельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50