..
Едиге обхватил его за плечи:
— Что с тобой, Кенжек?..
Стиснув кулаки, Кенжек напирал на него грудью:
— Я тебя...
— Перестань!.. Что случилось?..
И тут неожиданно улетучилась вся злость Кенжека, вся его ярость. Словно в одно мгновение лишившись сил, он опустился на кровать, закрыл руками разбитое лицо. Только плечи у него еще вздрагивали — со стороны могло показаться, что Кенжек плачет.
Едиге в полнейшей растерянности присел рядбм.
— Я дрался с Бердибеком.
Кенжек отнял от лица руки. Пальцы его тут же как бы сами собой напряглись и снова стянулись в кулаки. Но глаза были спокойны, холодны.
— Грязный человечишко... Гнать таких из науки!.. Едиге не знал, что и думать: Бердибек, синяки, драка... Все было так не похоже на Кенжека!..
— Что такое Бердибек, всем известно, — сказал он.
— Низкий, подлый, двуличный... — Кенжек стиснул зубы, заиграл набухшими желваками.
— Много ли от нас останется, старина, если мы начнем бить в рожу персонально каждого подонка. Это не метод — схватываться со всяким...
— А я схватился, — сказал Кенжек. — Ты не смотри на то, как он меня изукрасил. Он сильный, сильнее меня... Но ему тоже досталось. Надолго запомнит!..
— Все равно не стоило с ним драться.
— Это ты так думаешь, —- возразил Кенжек, — потому что не любишь... Не любишь Гульшат
Едиге промолчал.
— А я дрался. Потому что...
— Почему?
— Потому что такие девушки достаются подлецам... Ты ведь еще не знаешь всего... Он часто ездил к себе в аул, а почему? Оказывается, там у него жена и ребенок.
У Едиге остановилось дыхание.
— Разве?.. Я об этом не слышал!.. Клянусь, не слышал!
— И я тоже. В курсе был один Ануар, который с ним живет в одной комнате. Он и говорит мне: "А что?.. Ведь они все равно не расписаны, поэтому Бердибека можно как бы считать холостым..." Каков?..
— Что же теперь будет... — Едиге сел, уперся локтями в стол и закрыл глаза. — Что будет... — повторял он, потирая лоб, стараясь сосредоточиться.
— Жена узнала, что он крутит с другой, приехала из аула и прямо к ректору с ребенком на руках.
— Что теперь будет...
— Ничего больше не будет! — Кенжека разозлил потерянный вид Едиге. — Все кончено!
Едиге обхватил руками голову. Казалось, он ничего не слышит, не видит, — до того пустым и мертвым был взгляд его остекленевших глаз.
— Слышишь?.. Я же говорю — все кончено! — Кенжек похлопал его по спине. — Смотри на меня. — Едиге поднял глаза. — А теперь слушай, что я скажу. Бердибек... Ладно, черт с ним, с Бердибеком. Хочешь знать, кто ты сам? Так вот, слушай меня и запоминай! Ты трус. Хвастун и трус. Ты пыжишься, надуваешься, потому что у тебя мания величия. Ты бог знает что о себе воображаешь, а на самом деле ты просто трус. Я встречал ребят, у которых перевешивает рассудок, они все вымеряют и шагу боятся ступить там, где надо рискнуть. Но такого труса, как ты, я еще не видел!
— Хватит, Кенжек...
— Кто виноват?.. Ты! Во всем ты один виноват! Сам оттолкнул от себя свое счастье!..
— Кенжек, перестань...
" —- Не перестану. Такой девушки ты больше не найдешь. Она... Как цветок она была, понимаешь? Цветок ведь каждый может сорвать, понюхать и бросить, да еще и ногой наступить. Она... Как птенчик она была, понимаешь ты это? Слабенький, неокрепший... Надо было приютить его у себя на груди, уберечь от всего. А ты?.. "Пускай, — решил ты, — пускай себе полетает, авось, и вернется..." О себе ты только и думал, не о ней! Гордыня тебя заела!..
— Она сама во всем виновата, — сказал Едиге. — Сама. Бердибек ей понравился... Я-то здесь при чем?
— Эх* ты, — ядовито произнес Кенжек, — тоже мне — писатель, сердцевед, как вас там еще называют... Психолог!.. Был один писатель и психолог, по имени Толстой, и у него героиня, кстати — положительная, тоже девушка...
— Наташа Ростова...
— Смотри, сам догадался!.. Не уберегли бы ее, так она бы с Анатолем Курагиным сбежала... А кто нынешних девушек убережет? Живи Наташа Ростова в наше время и да еще повстречайся, не дай бог, с тобой... Она бы, знаешь, сколько парней переменила, пока добралась бы до своего Пьера Безухова!.. Я точно тебе говорю!
— Не клевещи на наше время, — попробовал отшутиться Едиге.
— Пустышка ты, а не человек, — сказал Кенжек. — Эгоист и пустышка... Все боялся тебя обидеть, жалел... Но таких, как ты, грешно жалеть! Знаешь, почему я подрался с Бердибеком?
— Ты ведь сказал — у него жена, ребенок... А он...
— А он?.. Что — "а он?.." Ты не догадываешься, что- "а он?.."
Кенжек выразительно посмотрел в глаза Едиге, криво усмехнулся.
— Врешь! — Едиге подскочил, как ошпаренный. — Врешь!..
Кенжек отвернулся.
— Противно говорить... Этот подонок хвалился недавно Ануару: "Она ведь была девушкой... До меня никто ее не тронул..." Это случилось после майского вечера. Сам спроси, если не веришь...
Он отошел к окну и процедил, стоя спиной к Едиге: -Трус!..
47
Что было потом?.. Едиге не запомнил.
Он опомнился только утром. Кругом было белым-бело от снега, который падал всю ночь. В снегу была проложена дорожка на полсотни шагов. Он протоптал ее, пока ходил до самого рассвета, без остановки, взад-вперед, взад-вперед...
Снег засыпал крыши домов, тротуары, выбелил нити проводов над улицей. Снег лежал густыми хлопьями на зеленой, едва распустившейся листве, пригибая к земле отяжелевшие ветки. В прозрачном и звонком от мороза воздухе особенно резко проступали контуры гор. Казалось, их вершины приблизились, нависли над городом.
Сухо похрустывающий под ногами, весь в холодных голубых отливах, он покрыл весеннюю землю, согретую солнцем, разбуженную, зазеленевшую первой нежной травой...
Недолго держались заморозки, но когда они отступили, яблони в садах стояли осиротелые, голые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71