so sorryl А заняв чужое место, добавляют: спасибо, thank you. Но вот, наконец, поезд приближается к конечной станции его сегодняшней поездки. Westminster.
Отсюда недалеко до биржи труда.
В те времена весь этот край еще лежал в развалинах, дома представляли собой пожарища с остатками бедняцкой обстановки и какого-то мусора. Направляясь к бирже труда, Репнин ощущал себя мелкой песчинкой в огромной армии спешащих на работу людей, разбегавшихся в разные стороны, подобно муравьям из муравейника. Они несутся на работу, как рабы, которых выгоняли на строительство гробниц, пирамид фараонов, рытье каналов в Азии. Говорят, теперь они трудятся для себя. Так им по крайней мере внушают. Это и есть прогресс? — бормочет он про себя. Прогресс человечества? Великий прогресс человечества?
Прохожие мелькают мимо него, точно отраженные в каком-то зеркале, где и он умножен многократно. Он тоже превратился в одну из этих безмолвно мелькающих фигур, которые ни на кого не смотрят, ни с кем не говорят. Протекают мимо, подобно реке. Река трудового люда, мужчин и женщин, чиновников, подмастерий, продавщиц, уборщиков подъездов, и все это, как чудится ему, струится не мимо, а сквозь него. И вся эта река состоит из бесчисленного множества лиц, носов, глаз, шляп, голов, ног, и все это разбегается, рассыпается, рассеивается.
Кто знает, что кроется за всем этим — какие мысли, какие желания, какие предчувствия? Вот и он обречен шагать вместе со всеми, шагать, шагать, словно и он дитя Лондона, а не своего далекого Петербурга.
И хотя никто, ни один человек в толпе не смотрит на него, он все же ощущает на своей непокрытой голове невидимую черную вечернюю шляпу, которую он хотел продать. Он проходил мимо Парламента, когда часы отбивали девять ударов. Иной раз в толпе он видел на ощупь бредущего человека с белой палкой в руках, постукивающего ею по стенам домов. В Лондоне белая палка была отличительным признаком слепых.
Слепые в Лондоне не сидят по домам, каждое утро они выходят на улицу и куда-то бредут. Не замыкаются в четырех стенах. Некоторым совесть не дает бездельничать, другие стесняются сидеть на шее у семьи или общины, но большинство не хочет жить у кого-то из милости, они знают: даже родная семья не испытывает к ним никакого сочувствия. Незрячие стараются устроиться столярами, плетельщиками корзин, а иные вязальщиками. Подобно разному жулью, обязанному "отработать в заключении свой хлеб, слепые тоже идут на заработки хлеба насущного. Чтобы не сбиться с пути, незрячие держатся домов или края тротуара. Своими белыми палками обстукивают они фасады домов, изгибы тротуара, словно подавая кому-то вдали телеграфные сигналы. Все повороты улиц, все углы знакомы им на их дороге. При некоторых из слепых есть собаки-поводыри, но у многих нет и собак. Подойдя к переходу через улицу, они останавливаются.
Прохожие почтительно относятся к слепым и всегда находится кто-то — по большей части женщина,— кто переводит их через улицу. Дальше они самостоятельно продолжают свой путь.; Но долго еще в ушах незрячих звучат голоса тех, кто переводил их через дорогу, два-три слова людей, снизошедших к чужой беде, и хотя слепцы не видели ни этих женщин, ни этих мужчин, они хранят в себе мелодию их речи, утешительный отголосок какого-то лучшего мира, такого близкого — он тут, у края тротуара — и такого неуловимого. Вероятно, слепцы собирают и хранят в своей памяти ласковые эти слова, как дети коллекционируют марки далеких островов и земель.
Сразу после войны Лондон нельзя было назвать ни чистым, ни светлым, ни красивым, ни улыбчивым городом. Тем более в ту первую послевоенную зиму, которая длилась много месяцев, Лондон был столицей Тумана, простиравшегося над морем бесконечных закопченных, сгоревших, покинутых, одинаково бедных домов. Пустырь из битого кирпича, грязи, развороченного жилья, подвалов и чердаков. Из земли торчат остатки мебели, вдребезги разбитой, сваленной в кучу, обуглившейся. Кое-где из хаоса развалин проклюнулась трава. А когда весной пригрело солнце, на развалинах появились какие-то синие и красные цветочки. По вечерам из темноты этих развалин светятся в тумане зеленые глаза. (Центральная часть Лондона принадлежит герцогу Вестминстерскому.)
Пробираясь улицами среди развалин позади станции метро «Виктория», Репнин воображает, будто он плывет, а не идет. И, чудится ему: Лондон — это бесконечный грязный поток, мутный паводок, он подхватил в конце концов и его и понес неизвестно куда.
Скорее всего с ним повторяется вечная история о том, как человек, пытаясь вырваться из лондонской стремнины, все плыл и плыл, пока не оказался на дальних африканских или австралийских берегах. Не оттого ли, что там живет та самая птица по имени эму? Но обычно тот, кто не молод, после часа ходьбы теряет всякую * надежду. К чему продолжать дальнейшие попытки? Нет тут никаких далеких берегов — а если они и существуют, пришельцы не знают, где они. Ноги наливаются тяжестью, идешь, идешь, идешь, и все это бессмысленно. Так бессмысленно бьет по воде руками утопающий, захлебываясь в волнах. Репнин в изнеможении опустился на камень. В те времена это была не редкость — люди, сидящие на кирпичах, на обломках. Лондонские развалины становились своеобразными общественными скамейками. Послужили они скамьей и для русского эмигранта, хоть он и происходил из княжеского рода. Многие придерживались того мнения, что Репнин был потомственным князем.
Мимо этих людей, сидящих на развалинах по дороге к бирже труда, прохожие спешили, не оглядываясь. От станции «Вестминстер» до улицы Чедвик было несколько сотен шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241