ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Таким средством оказалась земля. Укрепленные позиции и английские залпы. На поле фламандского Ватерлоо.
Подъем местности.
Окопы.
В которых он его поджидал.
Неколебимая, красная английская линия.
Репнин припоминал, что после этих слов поляк смотрел на него сочясь. Лицо до ушей заливала краска. Он не любил англичан.
А Репнин тем временем внушал ему, что красная английская линия явилась ответом Наполеону на его комедию битвы. Ответ не атакой, а неподвижным стоянием на месте. Ответ на его маневры. На крик. На импровизации. Одним словом, против Наполеона Веллингтон восстановил саму землю.
«Кто это пишет?» — слышит Репнин голос покойного Барлова. Кто смеет так говорить? — вопрошают сразу три наполеоновских головы на стене. Кто он такой? Прапорщик в штабе у Брусилова? Русский? Как осмеливается он болтать подобные вещи, играя в шахматы с Наполеоном? Он с ума сошел. Этот русский эмигрант.
Разве такое возможно?
Возможно,— отвечает Репнин, словно одурев от взглядов, бросаемых с тех картин, на стене — сейчас российская армия, хоть она и красная.
Отрываясь на какое-то время от своего последнего письма, Репнин сам себе дивился. Какого черта мешает ему Наполеон, живший более ста лет назад? В чем он перед ним провинился? Ведь все было лишь случайным стечением обстоятельств. А факт остается фактом. Сейчас победила великая Красная Армия. Что же до него самого, побледнев, писал далее Репнин, то обо всем, что с ним произошло, начиная от Керчи и вплоть до Лондона, ему хочется навсегда забыть. Русские цари, побеждавшие врагов, дороги ему. А царь — фотограф, который проигрывал войны, нет. На одной странице он видит тысячи, сотни тысяч убитых русских солдат, а на другой — царя, фотографа, потерявшего голову от собственной жены. За проигранную войну надо расплачиваться головой. Сотни тысяч, погнанных на смерть, мстят за себя, ибо их смерть была напрасной. Бросьте и то и другое на весы, и тогда посмотрим. Хотя необозримые горы трупов говорят сами за себя и обвиняют. Не можете их всех взвесить? Ладно! Одного-то фотографа, конечно, сможете! Я бы за него не пролил ни слезинки.
Это письмо Репнин писал своему другу Тадеушу Ордынскому, писал в последний день своей жизни в Лондоне. Когда стемнело, начал накрапывать мелкий осенний дождь. Он слышал, как капли тихонько ударяют по стеклу. Что бы еще можно было добавить о Наполеоне?
Даже великую мечту, которая, как говорят, охватила Наполеона в Египте,, мечту о покорении Востока, нельзя признать этому корсиканцу. Нет сомнения — Наполеон был мечтателем. Но, судя по тому, что он сам сказал, даже в этом он не был великим. Он не понял Востока, не понял, ни что такое море и океан. Для него море и Восток выглядели комедийными подмостками. Избежать встречи с английским флотом. Сто дней. Одержать над англичанами победу на суше. Завладей он морем, он бы связал судьбу Франции с новой авантюрой, с. новой комбинацией. Он всегда комбинирует. И с армиями, и с народами, и с Францией. Всю свою жизнь только и знал, что устраивать комбинации.
Он получил три с половиной миллиона голосов на плебисците за титул императора — слышит заканчивающий письмо Репнин воскресшее в памяти восклицание поляка.
Да, да, соглашается Репнин, на бумаге! Этот человек был в состоянии заморочить голову всему миру, а не понимал, что самого его водит за нос Жозефина. Как-то написал ей, соломенной вдовушке, что любит женщин только порядочных, наивных и милых. Потому что, мол, они похожи на нее — на Жозефину. Если это не слепота, то вообще нет слепых на свете.
Впрочем, чего только не. понаписал о себе этот идол пана Тадеуша, сидя на маленьком островке среди океана. Вспоминая, например, жестокое сражение с русскими у местечка Еу1ап, пишет, что император (то есть он сам) был в смертельной опасности, когда русские почти настигли его. «Император,— пишет он на Святой Елене,— даже не шелохнулся! А все вокруг меж тем дрожали».
Веллингтон отличался молчаливостью.
Красная английская линия тоже молчала и была непоколебима. Никто не бахвалился. И, однако, английские залпы сделали из большого N маленькое га, которое сперва драпануло, а затем сдалось. Не погибло. Отбыло на остров среди океана, чтобы заниматься любовью с госпожой Бертран. Хватит, пан Тадеуш, хватит о Наполеоне.
Хуже всего то, что о великом человеке и о полиции, которую тот ввел, я читал в свои бессонные лондонские ночи. Что этот человек, этот идол Европы и Франции — стал самым безумным моим переживанием за время жизни в Лондоне.
Могло быть около десяти часов вечера, когда Репнин окончил свое письмо другу. Он хотел положить его в тот большой конверт, где уже лежала короткая записка, предназначенная тоже Ордынскому. Но, взглянув на себя в зеркале, остановился.
Две-три минуты стоял, не сводя глаз с фотографии, оставленной Надей. Потом не спеша порвал фотографию.
А затем порвал и большое письмо, которое так долго писал своему приятелю, Ордынскому.
Потом вызвал по телефону такси.
Взял с собой чемодан, очень тяжелый. Вышел на улицу. Дверь автоматически защелкнулась за ним, ключи он оставил в доме. На такси доехал до вокзала.
Поезд, отправляющийся на побережье, стоял на боковых путях. Войдя в пустой вагон, Репнин вынул из чемодана тяжелый рюкзак, какие носят туристы. Положил чемодан вверх, на сетку, а сам пересел на другое место, в конец вагона, подальше от чемодана, будто не имеет к нему никакого отношения. Чемоданов таких в Лондоне тысячи, и на этом, репнинском, не было никаких особых примет. Он лежал в сетке, словно забытый кем-то из пассажиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241
Подъем местности.
Окопы.
В которых он его поджидал.
Неколебимая, красная английская линия.
Репнин припоминал, что после этих слов поляк смотрел на него сочясь. Лицо до ушей заливала краска. Он не любил англичан.
А Репнин тем временем внушал ему, что красная английская линия явилась ответом Наполеону на его комедию битвы. Ответ не атакой, а неподвижным стоянием на месте. Ответ на его маневры. На крик. На импровизации. Одним словом, против Наполеона Веллингтон восстановил саму землю.
«Кто это пишет?» — слышит Репнин голос покойного Барлова. Кто смеет так говорить? — вопрошают сразу три наполеоновских головы на стене. Кто он такой? Прапорщик в штабе у Брусилова? Русский? Как осмеливается он болтать подобные вещи, играя в шахматы с Наполеоном? Он с ума сошел. Этот русский эмигрант.
Разве такое возможно?
Возможно,— отвечает Репнин, словно одурев от взглядов, бросаемых с тех картин, на стене — сейчас российская армия, хоть она и красная.
Отрываясь на какое-то время от своего последнего письма, Репнин сам себе дивился. Какого черта мешает ему Наполеон, живший более ста лет назад? В чем он перед ним провинился? Ведь все было лишь случайным стечением обстоятельств. А факт остается фактом. Сейчас победила великая Красная Армия. Что же до него самого, побледнев, писал далее Репнин, то обо всем, что с ним произошло, начиная от Керчи и вплоть до Лондона, ему хочется навсегда забыть. Русские цари, побеждавшие врагов, дороги ему. А царь — фотограф, который проигрывал войны, нет. На одной странице он видит тысячи, сотни тысяч убитых русских солдат, а на другой — царя, фотографа, потерявшего голову от собственной жены. За проигранную войну надо расплачиваться головой. Сотни тысяч, погнанных на смерть, мстят за себя, ибо их смерть была напрасной. Бросьте и то и другое на весы, и тогда посмотрим. Хотя необозримые горы трупов говорят сами за себя и обвиняют. Не можете их всех взвесить? Ладно! Одного-то фотографа, конечно, сможете! Я бы за него не пролил ни слезинки.
Это письмо Репнин писал своему другу Тадеушу Ордынскому, писал в последний день своей жизни в Лондоне. Когда стемнело, начал накрапывать мелкий осенний дождь. Он слышал, как капли тихонько ударяют по стеклу. Что бы еще можно было добавить о Наполеоне?
Даже великую мечту, которая, как говорят, охватила Наполеона в Египте,, мечту о покорении Востока, нельзя признать этому корсиканцу. Нет сомнения — Наполеон был мечтателем. Но, судя по тому, что он сам сказал, даже в этом он не был великим. Он не понял Востока, не понял, ни что такое море и океан. Для него море и Восток выглядели комедийными подмостками. Избежать встречи с английским флотом. Сто дней. Одержать над англичанами победу на суше. Завладей он морем, он бы связал судьбу Франции с новой авантюрой, с. новой комбинацией. Он всегда комбинирует. И с армиями, и с народами, и с Францией. Всю свою жизнь только и знал, что устраивать комбинации.
Он получил три с половиной миллиона голосов на плебисците за титул императора — слышит заканчивающий письмо Репнин воскресшее в памяти восклицание поляка.
Да, да, соглашается Репнин, на бумаге! Этот человек был в состоянии заморочить голову всему миру, а не понимал, что самого его водит за нос Жозефина. Как-то написал ей, соломенной вдовушке, что любит женщин только порядочных, наивных и милых. Потому что, мол, они похожи на нее — на Жозефину. Если это не слепота, то вообще нет слепых на свете.
Впрочем, чего только не. понаписал о себе этот идол пана Тадеуша, сидя на маленьком островке среди океана. Вспоминая, например, жестокое сражение с русскими у местечка Еу1ап, пишет, что император (то есть он сам) был в смертельной опасности, когда русские почти настигли его. «Император,— пишет он на Святой Елене,— даже не шелохнулся! А все вокруг меж тем дрожали».
Веллингтон отличался молчаливостью.
Красная английская линия тоже молчала и была непоколебима. Никто не бахвалился. И, однако, английские залпы сделали из большого N маленькое га, которое сперва драпануло, а затем сдалось. Не погибло. Отбыло на остров среди океана, чтобы заниматься любовью с госпожой Бертран. Хватит, пан Тадеуш, хватит о Наполеоне.
Хуже всего то, что о великом человеке и о полиции, которую тот ввел, я читал в свои бессонные лондонские ночи. Что этот человек, этот идол Европы и Франции — стал самым безумным моим переживанием за время жизни в Лондоне.
Могло быть около десяти часов вечера, когда Репнин окончил свое письмо другу. Он хотел положить его в тот большой конверт, где уже лежала короткая записка, предназначенная тоже Ордынскому. Но, взглянув на себя в зеркале, остановился.
Две-три минуты стоял, не сводя глаз с фотографии, оставленной Надей. Потом не спеша порвал фотографию.
А затем порвал и большое письмо, которое так долго писал своему приятелю, Ордынскому.
Потом вызвал по телефону такси.
Взял с собой чемодан, очень тяжелый. Вышел на улицу. Дверь автоматически защелкнулась за ним, ключи он оставил в доме. На такси доехал до вокзала.
Поезд, отправляющийся на побережье, стоял на боковых путях. Войдя в пустой вагон, Репнин вынул из чемодана тяжелый рюкзак, какие носят туристы. Положил чемодан вверх, на сетку, а сам пересел на другое место, в конец вагона, подальше от чемодана, будто не имеет к нему никакого отношения. Чемоданов таких в Лондоне тысячи, и на этом, репнинском, не было никаких особых примет. Он лежал в сетке, словно забытый кем-то из пассажиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241