Позвольте мне выразить вам свое удивление.
Этот ваш Наполеон, прошу прощения, мутил воду с самого начала. Ловчило и все его не очень-то почтенное семейство. Средний класс. Для этой семейки, как вы знаете, главным всегда был родной человечек. Квинти-
лиан говорил, что для того, чтобы познать человечество, незачем его все изучать. Достаточно хорошо ознакомиться только с одной семьей. И посмотрите — все эти Бонапарты с особой радостью восседают за столом Наполеона, достигшего вершины славы своей и силы, прибравшего к рукам богатство и империю. Как знаете, во время обильной трапезы, Наполеон обращается к своему брату Жозефу: «Жозеф, вот если бы наш отец мог сейчас на нас посмотреть». Впрочем, странное само имя, странная какая-то и фамилия: ВиопараНе. Вы говорите, революционеры? Корсика мучается в родовых схватках французской революции? Аяччо, где родился Наполеон, горит, окропленный кровью? Революционеры гибнут за отечество в борьбе с оккупантами. Да, да, а признает ли Франция за уважаемой семьей Наполеона, за Бонапартами их благородное происхождение?
Признает?
Э, тогда, извольте, мы не имеем ничего против оккупантов.
Тогда наш маленький Наполеон поступит во французский кадетский корпус. Станет французским офицером, будет учиться задарма. Оккупант открывает перед ним двери Парижа.
Нет, нет, пан Тадеуш, я не высокого мнения об этой семье. С самого начала она дурно пахнет. Привыкшая лгать история сплела целый трогательный романчик о мальчике, кадете в военной академии. Удивительный ребенок! Прелестное дитя! Играет в солдаты! Воюет! Строит из снега военные лагеря!
Он, говорите, вошел в историю уже при осаде Тулона?
Когда в чине артиллерийского капитана Наполеон впервые входит в историю под Тулоном, то сразу же он, именно он становится главной ее личностью. А кто это говорит? Он сам это говорит. Как же так? А очень просто! Об этом в конце жизни он рассказывает, живя на маленьком острове по имени Святая Елена, вдалеке от берегов Африки, посреди океана.
Наполеон, говорит (он рассказывал о себе в третьем лице, как Цезарь), прибывает в тот момент, когда генерал, командующий осадой, не может взять в толк, каким образом разогретые в огне орудийные ядра доставить на батарею. Чтобы зажечь Тулон! Но не обжечь при этом пальцы? Наполеон, говорит, меж тем знал, как это сделать. Но как именно, не объясняет. Сообщил лишь, что
через головы всех генералов взял на себя команду под Тулоном. Он. Наполеон.— И Тулон пал.
А истории и этого мало.
Она живописует, будто, заслышав артиллерийскую канонаду англичан, грянувшую в ответ на огонь молодого капитана, французы наложили в штаны. Артиллерийские расчеты, мол, начали исчезать. Дрогнули и батареи, и тогда Наполеон приказал возле одной из батарей водрузить щит с надписью о том, что н& ней борются отважные солдаты, не ведающие страха. Так рассказывают. И все оказалось в полном порядке. Солдаты добровольно вернулись на свои места, погибать. Тулон пал.
Это, пан Тадеуш, по моему мнению, одна из самых веселых глав в огромной книге, посвященной величайшим людям человечества, деяния которых уже столетиями с благоговением изучают в школах по всему земному шару.
Письмо, которое писал Репнин своему доброму приятелю в первых числах октября, явилось следствием не только усталости и его отвращения к эмигрантской жизни, но также результатом постоянного испытываемого им унижения. Сожаления о своей судьбе, особенно после встреч с молоденькой соотечественницей. Хотя женщина сама отдалась ему, он воспринял ее как последний подарок лета, которое в Лондоне уже подходило к концу. У Репнина было немало причин впасть в чрезмерное отчаянье, особенно когда он размышлял о том, что приближающаяся к завершению жизнь так нелепа, отвратительна и тосклива. Его угнетали не просто житейские тяготы, выпавшие на долю русского эмигранта, а скорее всего раздражение и досада на то, что он, потомок Никиты Репнина, вынужден жить среди унижений, один, на чужбине. Надо сказать, он не жаждал ни положения, ни богатства, ни славы своего предка, для всего этого в роду Репниных было немало других претендентов. Его огорчение было вызвано ощущением, что судьба — это игра, что мужчины и женщины ежеминутно превращают его в нечто иное, во что-то, чем он никогда не был и не хотел быть. Это собственное бессилие найти покой, обрести мир, спастись от одиночества, которое долгие годы, даже при Наде, мучило его, под гонец стало невыносимым. Вот что вынудило его написать Ордынскому письмо о большом N.
После «отъезда в Париж» всего удивительней будет то, что он никогда и ничего не узнает о Наде — как она живет и чем кончит. Репнину было очень жалко эту женщину, которая в конце концов вынуждена пережить ТАКОЕ за то, что совсем юной доверилась ему в Керчи. Просто взяла его под руку, когда они садились в шлюпки. ^
Он все больше страдал по ночам от бессонницы, а когда засыпал, его мучили дикие сны. Ему снилось, что он ходит по Санкт-Петербургу. По фотографиям из альбома, оставленного графом Андреем. Стараясь экономить, он, после ухода Мэри, ел только йогурт, который в Лондоне начали дешево продавать в бумажных пакетах. Он был не так питателен и сытен; как монгольский кумыс, но, холодный, хорошо утолял жажду. С оклейкой стен было покончено, но часто, усевшись на стремянке, он любовался трудом рук своих. Это доставляло особое удовольствие. Сидит высоко, на лесенке и рассматривает причудливые геометрические чертежи. Обои сохли. А как только окончательно просохли, пришло известие о воззращении Ордынского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241