Причудливые названия городов бывший юнкер бормотал сейчас в Лондоне по памяти, сохранившей их с детства. В те давние дни они с товарищами мечтали побывать в этих далеких краях. Репнин не смог.
Он вспоминал, как молодые юнкера водили пальцами по географической карте, слонялись по ней туда- сюда, будто арестанты по тюремному двору в ожидании расстрела, как клялись все вместе отправиться в неведомые земли. Мечтали пройти по пескам пустыней, имена которых выкрикивали вместе с названиями далеких городов. Пустыни были прекрасны, оазисы — на каждом шагу. Сейчас в его памяти эти названия напоминали имена прелестных обнаженных негритянок на картинках, которые они* вырезали из книг и тайно показывали друг другу под партой: Момбаса, Мусумба, Лулуа, Йола. И перечень африканских названий завершало, словно птичий щебет,— Антананариву.
Из путешествий, которых они никогда не совершили, юноши возвращались вместе с воображаемыми караванами в города, названия которых он, словно впадая в детство, шептал теперь в Лондоне: Картум, Мурзук, Бискра, Марокко, Могадор.
Но тут, где-то на улице или в радиоприемнике било девять часов: дон, дон, дон, дон, дон, Лон-дон, Лон-дон.
Он вспоминал, как родители обещали, что будут встречать его, возвратившегося из путешествия, в Париже. В их возрасте для таких, мол, поездок уже поздновато. Кроме того, хоть это от него тщательно скрывалось, они — тогда люди весьма пожилые — прямо с ума сошли — намеревались разводиться. И жить отдельно. Он так и не узнал почему. Родители это скрывали. Молчали.
Они писали ему из Парижа, из Неаполя, из Венеции, они будто бежали от России или от самих себя. Репнины, как он часто говаривал Наде, всегда любили бродяжий образ жизни. Их предок во время войны с Наполеоном дошел со своими казаками до Парижа. А он, его потомок, вынужден окончить жизнь нищим в Лондоне, вдалеке от Невы. Как это часто случается, Репнин в своем несчастье возненавидел огромный город, который становился ему все более отвратителен с его темным прошлым — коварными королями, палачами, отсеченными головами, виселицами, театрами и игорными домами4
Заметив, что муж совсем пал духом, Надя уходила по утрам из дома тихонько и оставляла ему иллюстрированные журналы и газеты, которые неустанно собирала и присылала им старая графиня Панова.
Хотя в больнице предупредили, что теперь ей следует есть побольше мяса, Надя питалась лишь хлебом с медом, оставляя мужу свою жалкую порцию рыбы и картошки. А от мяса, уверяла она, ее просто тошнит.
Многолетние эмигрантские скитания выработали в русских супружеских парах особую чувствительность к смене настроений партнера, и жизнь каждого, таким образом, как бы удваивалась, они регистрировали колебания в расположении духа друг друга, будто два сейсмографа в одном и том же институте. После возвращения Репнина из его летней поездки Надя по-прежнему была окружена его нежностью и вниманием и тем не менее ощущала в муже какой-то глубокий, скрытый надлом. В то время как она становилась все оживленней и радостней и все больше удалялась от мыслей о самоубийстве, он с каждым днем мрачнел и снова говорил ей о своей любви так, словно она не жена его, а дочь.
Когда однажды утром он еще раз повторил это, Надя остановилась и долго рассматривала его. Она бы хотела больше этого от него не слышать. Она не ребенок, она его жена. Весь день потом как-то странно улыбалась, только губами. Но была невеселая.
На следующий день их проведал управляющий лавкой, где работал Репнин. Он был очень любезен, разглядывал ногу в гипсе, словно она принадлежала какому-то белому слону, а затем сказал: Репнин может не беспокоиться и на работу не спешить. Обойдутся пока без него. Новые заказы начнут поступать лишь в октябре. Он проговорил с ними добрых полчаса — о хорошей погоде после дождей, о туманах, которые вот-вот начнутся,— оставил причитающееся Репнину жалованье и ушел.
Надю восхитила учтивость этого человека.
Те, что не умеют превратиться в актера — в своей жизни,— остаются белыми воронами. Этот русский не верил в добрые намерения Робинзона. Лопнувшее ахиллово сухожилие породило смятение, он засомневался в том, будто в человеческой жизни после дождя обязательно наступают солнечные дни, и наоборот, все больше убеждал себя, что за горем следует еще горшее горе. Он давно уже не был тем Репниным, что десять лет назад, когда ему исполнилось сорок три. Теперь, перевалив через пятьдесят третий, он ощутил, как годы меняют и его самого, и его жизнь, и его положение в Лондоне, и то, на что он может рассчитывать в будущем. Неотступно, как кабала, угнетала уверенность, что жизнь, что так называемое человеческое счастье, а значит, и союз мужчины и женщины — это просто игра чисел. Чисел, составляющих собственные года.
Во всех лондонских зданиях, домах,— в каждой комнате беспомощно участвует в этой игре или один мужчина, или одна женщина до конца дней своих. Поджидая жену, Репнин просматривал бумаги из лавки — письма заказчиков, напоминания о неоплаченных счетах, ответы на них и расстроенные, смешные женские письма о туфельках, за которые не заплачено, так как они не подошли. Утомившись от чтения, начинал размышлять о своем переезде в Лондон, о Корнуолле, о будущем, которое не сулит ничего хорошего. Поиски заработка, квартира, плата за нее, нога в гипсе, а зимой станет еще трудней. И выхода из нищеты нет. Лондон проходит мимо тех, кто свалился в сточную канаву, мимо отдельного человека, как мимо свалки нечистот. Разве что случится какая-нибудь старушка-англичанка — та остановится, распорядится, чтобы вызвали машину «скорой помощи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241