— сказал Асо.— Да вы не беспокойтесь о нас. Все мы можем устроиться на ночлег в этой комнате. Трудно ли — одну ночь?
— Нет, нет,— запротестовал Латиф,— дело не в этом. Мы с Шанбе каждую ночь дежурим. Курбаши Хаит-палван со своими басмачами хоть изредка, но совершает ночные набеги... Если мы на страже, они не решатся напасть.
А вы спите спокойно, никто вас не потревожит.
— И я останусь дежурить с вами... Можно?
— Не нужно! Сегодня все спокойно. Басмачи далеко, о караване и не подозревают.
— Почему вы так уверены? Ваш аксакал уж слишком лебезил. Не значит ли это, что он успел сообщить о нас?
— Да, он на это способен. Но придет время, и лиса попадет в капкан. Он будет наказан... руками своих же односельчан.
— А до сих пор ни разу не попадался? — спросила Фируза.
— Нет, он очень изворотлив. Но я не выпускаю его из поля зрения. Сегодня ночью он не рискнет напасть. Спокойно спите, наши не допустят, чтобы хоть один волосок упал с вашей головы. Недалеко отсюда, в Кара-таге, стоят войска. В случае чего... В общем, спите. Если понадобится, я вам сообщу.
— Ну, хорошо!
Латиф и Шанбе ушли. Фируза и Асо молчали, задумавшись.
— А все-таки было бы лучше, если бы мы были с нашими воинами,— нарушила молчание Фируза.
— Ничего, не волнуйтесь, я верю Латифу.
— Если нападут басмачи,— неожиданно заговорила Занджира,— тут недалеко есть сухой колодец, мы иногда в нем прячемся. О нем знают только дядя Латиф и Шанбе.
— Басмачи не придут,— уверенно сказал Асо,— они боятся красноармейцев.
— Да, они их боятся,— подтвердила Занджира. Она улеглась на шкуру, подложив ладошку под голову.
—- Вот видите, Занджира не боится, легла спать, а вы, всегда такая храбрая... испугались? Ложитесь тоже!
Фируза была веселой, решительной, смелой. В начале пути она из предосторожности надела паранджу и чашмбанд. Потом сбросила их, прикрыв голову большим шерстяным платком. Познакомившись со своими спутниками поближе, она совсем освоилась, помогала чем могла. Что же беспокоит ее в эту ночь, почему тревожные огоньки время от времени вспыхивают в ее глазах?
— Хотел бы я все-таки понять, чего вы боитесь? — понизив голос, спросил Асо, когда Занджира заснула.— Что произошло?
Фируза посмотрела на спящую Занджиру и, убедившись, что девочка спит, так же тихо сказала:
— Ничего не произошло... Но не нравится мне здешний аксакал. Да и имам тоже. А Латиф... Кажется, будто он хороший, а что у него на душе — неясно! Вот и все. На всякий случай держите оружие наготове.
— Все учтено.
— Вот и хорошо!
Теперь я лягу и немного посплю.
Асо подбросил дровишек в очаг и задумался, глядя на огонь. «Неужели Латиф Кутул может оказаться предателем? Нет, ведь караванбаши знает его, вряд ли, если бы у него была хоть тень сомнения, он привел бы нас сюда. За Латифа говорят его поступки. Разве дурной человек взял бы на воспитание двух осиротевших детей! Фируза напрасно заподозрила его... Хотя, как говорится, «сомнение — отец истины»... Выйду-ка я, посмотрю, что он делает».
Вооружившись винтовкой, Асо вышел из дому. Став под айваном, он вгляделся в темноту. Сквозь сетку мелкого дождя ничего не было видно. Кругом стояла тишина. И только со стороны мечети порой доносились чьи-то голоса и ржание лошадей. Асо кашлянул несколько раз и направился к воротам. Тут же он услышал голос Латифа.
— Что, не спится в гостях? — спросил он шутливо.
— Да, захотелось узнать, что тут делается.
— Все спокойно. Я только что из мечети. Красноармейцы — на страже. Расставили посты...
— А где сейчас аксакал и имам?
— Наверное, спят.
Латиф взял Асо легонько под локоть и направился вместе с ним к айвану, говоря:
— Раз не спится, посидим тут немного.
Они уселись на узкий деревянный топчан и положили рядом с собой винтовки.
— Странная у нас жизнь пошла — со всех сторон опасности! — заговорил Латиф.— Нельзя спокойно ночь провести. С тех пор как отомстил за несчастных сироток убийцам их отца, я лишился покоя. Меняю места для ночлега. Никто не знает, где я сплю сегодня и где окажусь завтра.
— А вы не могли бы переменить местожительство? Вам необходимо жить именно здесь?
— Да, я должен быть здесь, где всех хорошо знаю. Дело в том, что к басмачам нужен особый подход. Далеко не все взявшие в руки ружье и севшие на коней — настоящие басмачи. Тут нужно разобраться. Что толкает человека примкнуть к басмачам? Бывает так, что диктаторская комиссия отдает судьбу жителей этих мест в руки людей, нравственно нечистоплотных. Так случилось у нас, где действует Сурайе-эфенди. Даже выступая против басмачей, он попутно громит всех и вся, принуждает мирных жителей вступить в свой отряд, отрывает от мирного труда. Я не могу спокойно видеть эти беззакония. Русские не разбираются в этих делах, но они мне доверяют и приглашают меня с собой, действуют по моему совету. Иначе, не зная наших гор, оказались бы в трудном положении. Не могли бы и шага ступить.
— Я совершенно с вами согласен,— сказал Асо,— не все басмачи разбойники, многие втянуты в их банды обманом и насилием, многие запутаны... Нужно разбираться в каждом отдельном случае.
— Да, нужно по-человечески разбираться! —тяжело вздохнув, сказал Латиф.— Но кто этим займется?
А сколько гибнет людей понапрасну. Приходят басмачи — убивают, приходят воины Сурайе-эфенди — убивают. Пора положить этому конец! Брат, скажите об этом властям, как прибудете в Душанбе. Не то все курбаши — Ибрагимбек, Хаит-курбаши, Давлятманд-бий, Фузайль и еще разбойники помельче — используют неосведомленность наших руководителей, их неспособность понимать людей. Правильно говорится:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91