— Скажу Марии — пусть отлупит.
—Ага, ага! — гнусавит старый Лука.— Да пусть так лупцует, чтобы шкура полопалась! Учить надо... Прости господи...
— Вон из хаты, щенок! — орет Оникий.
Слюнявый Лука хохочет. Но на этот раз мать не
дает ему пинка.
Вустимко растерялся. Что же он такое сказал? За что его выгоняют из хаты?
В это время Ганна встает и внезапно хватает Вустимка за ухо. Не помня себя от испуга, мальчик вырывается и со всех ног бежит из хаты. Он подбегает к матери и прячется за нее, вцепившись в юбку.
— Ты чего? — озабоченно спрашивает мать.
Но разъяренная Ганна уже тут как тут.
— Распустила своего висельника! — вопит она.— Оникий тебе заработок дает, а этот выводок дураком его обзывает! Где же это видано — в собственной хате хозяина обижают! Дураком обозвал хозяина! Наказывай! Наказывай его! При мне наказывай!
Вустимко с минуту колеблется — бежать от матери или оставаться. Нет, мать не даст в обиду, и он еще крепче прижимается к ней.
— Наказывай! — как очумелая визжит Ганна.— Чтобы шкура полопалась!
Мать грязными, вымазанными в глине руками ловит Вустимка за плечи, а когда он пробует вырваться, хватает его за голову. Вустимко выплевывает изо рта, начинает реветь. Но мать не обращает на это внимания. Она задирает ему рубашонку, и на спину Вустимку сыплются звонкие удары.
Вот как заступилась за него мама! А он еще искал у псе защиты от сердитых Мычаков... В сердечке его закипает обида. Шлепки обрушиваются один за другим, по Вустимко не чувствует боли — так он возмущен матерью, Ганной, всеми Мычаками. Разве он хотел кого-нибудь обидеть? За что мать бьет его?
Остальные поденщицы стоят молча, потупившись. Никто не скажет в защиту мальчика ни слова. А Ганна все вопит:
— Бей, бей!
Из хаты выбегает слюнявый Лука и, увидав, что Вустимка бьют, хохочет и, приплясывая, выводит!
Раз, два, три, четыре, На скамейку положили, Рубашонку сняли, Выволочку дали!
Вустимко не выдерживает издевательства и, изловчившись, кусает матери руку. Та, вскрикнув, отдергивает ее, а Вустимко вырывается и стремглав вылетает со двора.
Он не останавливаясь бежит по улице домой и прячется в саду. Вся спина горит. Он осторожно дотрагивается до нее пальцем. Нет, кожа не полопалась. Теперь только он начинает плакать. От боли, от обиды, от несправедливости.
Долго лежит Вустимко в густом вишеннике и беззвучно рыдает.
Спина постепенно перестает болеть. Мальчик глубоко вздыхает, но внутри у него еще все кипит. Он мечтает о том, как вырастет большой и отомстит за все, за все... Мычаков он столкнет в глинище — к лягушкам! .„ Всех — и Оникия, и Ганну, и слюнявого Луку. Воображение рисует ему, как жабы вопьются в противные рожи врагов и как те начнут сохнуть, сохнуть и помрут...
Матери он тоже не простит обиды. Он просидит тут до утра, простудится и умрет. Пускай тогда мать поплачет!
Несколько раз его зовет Галя, но Вустимко молчит. Он только переходит из вишенника под вербы и прячется в густых зарослях.
Вечером возвращается мать. Вустимку видно из убежища, как она рассказывает что-то Гале, дедушке, и они начинают звать Вустимка. Но он молчит. Мать кормит Грица, загоняет в хлев овцу. У матери озабоченное лицо, и Вустимко торжествует. Ага! Поищите-ка его теперь! Нет, он просидит тут не только ночь, но и завтрашний день.
Управившись, мать тоже принимается звать его. Она ищет в саду, заглядывает в колодец.
Когда совсем темнеет, Вустимко уже не видит, что делает мама, и только слышит ее взволнованный голос:
— Вустимко! Где ты, Вустимко?
— Вустимко! — зовут дедушка и Галя.
Потом их голоса затихают. Мальчик сидит под вербами и мечтает о том времени, когда он вырастет большим. Вдруг рядом что-то зашуршало. Вустимко испуганно подпрыгивает на месте и касается ногой чего-то холодного, скользкого. Жаба!
Он бросается бежать. Уже совсем стемнело. В хате не светится — нет керосина, но дверь отворена. На пороге сидит дедушка и, кашляя, разговаривает сам с собой:
— Ну за что его бить?.. Он же глуп еще. Разве он понимает? ..
Вустимко прячется за боковую стену хаты. Вот тут он простоит до утра. Но лягушки прыгают и у стены — ему становится жутко. Он подкрадывается к углу, и вдруг чья-то рука хватает его в темноте за рубашонку. Мальчик не успевает вырваться и только втягивает голову в плечи, ожидая новых побоев за то, что не откликался.
Но мать не бьет его. Она обнимает сына и жесткой ладонью гладит по лицу.
— Горемычный ты мой! — тихо говорит она.
И Вустимко чувствует, как ему на голову капают слезы. Вся злость на маму сразу проходит. Он прижимается к ней и глубоко-глубоко вздыхает.
— Не я тебя била, а нужда наша, злыдни тебя,— плача говорит мать и прижимается мокрой щекой к его личику.
Вустимко не раз слыхал про злыдней — маленьких Гмчспят, которые забираются к бедным в хаты. Про всех Гчдияков говорят, что их обсели злыдни. Но ведь мама пила его сама, а говорит, что это злыдни... Потом он мог дается: мама не хотела бить, а Мычаки напустила нее злыдней, вот она и побила.
- Пойдем домой,— ласково говорит мать и берет его, большого, на руки.
Вустимку становится легко. Он обнимает маму и говорит:
Не плачьте, мама! Я как вырасту, мы с отцом им зададим! И злыдням, и Мычакам.
План, как показалось Павлу, был безупречный. В первое воскресенье он прочитает лекцию о происхождении Земли, во второе воскресенье — о происхождении человека, а в третье — о развитии общества от первобытного коммунизма до коммунизма научного. И тогда, после того как парни и девушки села Мамаевки осознают весь процесс и направление развития в природе и обществе, он обратится к ним с призывом записываться в комсомол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41