Он любовался ее девичьей фигурой, золотыми волосами, мягкими темными глазами, которые обещали так много.
Перед тем как открыть дверцу машины, Юнис снова огляделась.
— Ну, теперь я в ваших руках,— сказала она, садясь рядом с ним.
— Вы всегда можете позвать на помощь,—ответил он. Машина быстро отъехала.
— Вы ведь не по делу хотели меня видеть?
— У меня к вам несколько важных вопросов.
— Как раз перед уходом я слышала по радио, что кого-то уже поймали,— лукаво сказала она.
— Это ничего не меняет.
Стемнело. По обе стороны тянулись освещенные витрины магазинов. Юнис откинулась на спинку сиденья; она была без шляпы. Браммел посмотрел на нее. В отсветах реклам белели ее лицо и длинная гибкая шея.
Машина остановилась возле роскошного «Гранд-отеля», славившегося своей итальянской кухней. Их провели в отдельный кабинет. Браммел заказал обед, как гурман и светский человек. Они выпили несколько коктейлей. Браммел говорил о еде, вине и хорошей жизни. Юнис молчала. Она, казалось, о чем-то раздумывала. Глаза ее не отрывались от бокалов, на губах мелькала смутная, многообещающая и вместе с тем ироническая улыбка. Браммел вдруг смутился, разговор не клеился.
Принесли устриц, затем, после супа, последовало ризотто с мясной подливкой. Вино подали белое и красное. Понемногу они разговорились, но все-таки Юнис держалась отчужденно. Это и обижало и разжигало Браммела. Отбросив подозрения, что она сговорилась с Руни, и перестав притворяться, что у него есть какое-то официальное дело, он заговорил о себе и о своих чувствах.
— Верьте мне,— сказал он.— Испытайте меня, если хотите.
— Вот не думала, что мне когда-нибудь приведется обедать с полицейским,— сказала она.
— Полицейские тоже люди,— ответил он.— Они умеют любить.
— Вот как! — засмеялась Юнис. И они заговорили о любви.
Им долго не подавали следующее блюдо, и они потягивали вино, отщипывая кусочки хлеба. Разговор о любви возбуждал их. Но она была более сдержанна, чем он. Она бы и хотела поверить ему, но не могла. Он так же, как другие мужчины, которых она знала, поживет с ней и бросит. Какие у нее основания ждать большего, надеяться...
Юнис была рада, когда официант принес цыпленка.
— Вот это хорошо,— сказала она.— Лучше, чем все разговоры о любви. Всегда одно и тоже — надоело.
Она с удовольствием принялась за цыпленка и выпила еще бокал вина.
— Все на свете трын-трава,— сказала она.
— Видно, вам крепко досталось,— отозвался он.
Она взглянула на него блестящими глазами и заговорила совсем непринужденно. Забывшись, она даже сказала, сколько ей лет — двадцать девять; она стареет. Несколько раз, сама того не замечая, Юнис пускалась в откровенности. Она изъездила всю Австралию, позировала фотографам, была танцовщицей ревю, участвовала в конкурсе красоты...
— «Перепелочки бизнесменов» — вот как нас называли. Юнис рассказывала без всякой связи, поэтому он не мог
составить себе полное представление о ее жизни.
— Я все время мечтала уехать в Голливуд,— продолжала она.
— Почему же не уехали?
— Обманули меня. Кругом обманщики.
— Неужели вам не с кем было посоветоваться? А что же родители?
Она презрительно фыркнула:
— Родители!
Юнис вздохнула и начала рассказывать о своем детстве. Отец был клерком. Бедняга работал как вол, и все впустую; жена вечно была недовольна и беспрестанно его пилила. Она мечтала о такой жизни, какую показывают в кинофильмах. Голливуд был ее святыней. Юнис она определила в школу танцев, где ее обучили чечетке. Мать мечтала, чтобы она стала танцовщицей в ревю или актрисой, а лучше всего кинозвездой. Она внушила дочери, что надо постараться выйти замуж с. ; огатого. Когда Юнис окончила школу, мать подыскала ей работу в пантомиме. Юнис привлекла внимание одного из аднимистраторов театра, который устроил ее на постоянную работу в кордебалет. Сольных номеров ей не давали. Когда этот администратор повез ревю на гастроли по стране, он позаботился о том, чтобы она поехала с ним. Поговорил с ее матерью, и спустя несколько дней Юнис очутилась в его купе...
На лице Юнис появилось циничное и горькое выражение.
— Это было начало,— сказала она и, отвечая на недоуменный жест Браммела, добавила:
- Он был женат, а в турне выбирал себе девочек помоложе. В первую же ночь в отеле, когда я уже легла, он пришел ко мне... Сказал, что позаботится обо мне, если я буду с ним ласкова. Сказал, что надарит мне всякой всячины... Я страшно испугалась... Он сел на кровать и обнял меня. Я хотела вскочить и убежать. Но куда? Что мне было делать? Он «даже сказал, что моя мать рассердится, если я потеряю работу... Она опустила голову и замолчала.
— Так и не удалось вам пробиться,— сказал Браммел сочувственно и про себя подумал, что не раз слышал такие истории.
— Куда там! — сказала она.— Потом я пумнела. Пришлось им раскошеливаться. У меня теперь приличное гнездышко,— добавила Юнис, допивая новый бокал и подмигивая Браммелу.— Вот подвернется мне что-нибудь настоящее, сразу покончу с такой жизнью.
Она встретила Руни в те дни, когда ее только что бросил богатый бизнесмен, обещавший на ней жениться. Друзей у нее не было. Руни — человек жестокий и беспощадный, но ей жаловаться не на что. К ней он был добр.
— Исключение подтверждает правило,— раздраженно заметил Браммел, и в голове у его промелькнуло неприятное подозрение.— Он никому никогда добра не делал.
Она улыбнулась.
— Забудем об этом, Красавчик,— сказала она.— Мне он безразличен.
— Вы порвали с ним? — быстро спросил он.
— Н-нет...— запнулась она. И вдруг возмутилась: —А вам-то что до этого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72