— Сегодня она не станет скупиться,— пообещал Браммел.
Только что пробило полночь, когда перед старомодной кирпичной виллой в респектабельном пригороде, в пяти или шести милях от ратуши, остановилась полицейская машина. С дороги виднелась только крыша веранды. Вдоль всей изгороди поднимались высокие кипарисы. Сыщики пошли по тропинке между кустами роз. В окнах фасада не было света. Дом был погружен в молчание, как и его респектабельные соседи.
— Видно, уже наговорились и пошли спать,— сказал О'Риген.
— Они свое дело знают,— провозгласил Ламкин. Сыщики шумно ввалились на веранду. Браммел громко постучал в дверь. Изнутри она была обита железом.
— Полиция! — крикнул он.— Именем закона — откройте! Некоторое время спустя послышались шаги, квадратный глазок в двери приоткрылся, и кто-то оглядел сыщиков. Затем глазок снова закрылся.
— Откройте! — громко закричал Браммел.— У меня ордер... В прихожей зажегся свет, тяжелый засов отодвинулся, и дверь отворилась. Они увидели тетушку Милли в роскошном бледно-голубом шерстяном халате, обтягивающем ее телеса. Она свысока оглядела входивших сыщиков.
— Что это значит, Красавчик? — с негодованием спросила она.
Браммел подмигнул ей.
Тетешке Милли было за пятьдесят. Это была маленькая тучная женщина с красными от хны волосами и белым как мел лицом. Ее крошечные черные глазки прятались за наклеенными ресницами, а толстые губы были ярко накрашены.
— Так в чем же дело, Красавчик? — снова спросила она, нетерпеливо постукивая ногой.
— Испугалась? — спросил Браммел.— Не знали, что это я, Милли? Думали, что это те противные ребята из отдела по борьбе с проституцией?
— С какой это стати им ко мне приходить?
— И правда, с какой стати? — насмешливо переспросил Браммел.— Ведь они же знают, что вы хозяйка первоклассного пансиона для молодых девиц. Сам не пойму, чего это я о них упомянул.
— Я и вправду удивляюсь, Красавчик,— продолжала она Жеманно,— разве можно в такой час врываться в порядочный дом.
Она укоризненно покачала головой.
— Честно говоря, Милли, я бы не ворвался, да только мы с ребятами сегодня весь день гуляем. Правда, мальчики? — Он повернулся к трем бравым сыщикам.
— Это точно, инспектор,— подтвердил Кенуолл.
— Никогда в жизни столько не пил,— сказал сыщик О'Риген.
— Налакались, как сапожники,— вставил Ламкин. Тетушка с сомнением оглядела сыщиков.
— Я бы никогда не осмелился соврать вам, обмануть такую проницательную женщину, как вы, Милли,— сказал Браммел.
— Рассказывайте! — громко фыркнула Милли.
— Я знаю, с кем имею дело,— с притворной серьезностью продолжал Браммел.— Вы же умная женщина, Милли.
Она улыбнулась, полусерьезно, полуиронически. Ей нравилось, когда к ней относились с уважением, пусть даже в нем и сквозила насмешка. Все лучше, чем ничего. Но она много дала бы, чтобы ее действительно уважали, как того заслуживает преуспевающая деловая женщина.
— Ну, так зачем же вы все-таки пожаловали, Красавчик? — спросила она более дружелюбно.
— Да проезжали мимо и решили, что недурно бы здесь кутнуть. Вот и все, Милли.
— Расскажите это кому-нибудь другому, Красавчик,— сказала она, оставив свой жеманный тон.— Всегда у вас какая-нибудь подлость на уме. Хитрый, как змей!
— Милли!.. — возмущенно начал он.
— Ну что, Красавчик?
— Я уже сказал... — Тон его еле заметно изменился, хотя на лице сияла прежняя улыбка.— Проведите-ка нас в гостиную и угостите грогом.
Да, тон его не оставлял никаких сомнений. Тетушка Милли фыркнула, как и полагается рассерженной хозяйке, и повела гостей в комнату, вся обстановка которой состояла из обшарпанной тахты, нескольких плетеных стульев вдоль стен и небольшого стола посередине. Крышка радиолы была открыта. Все пепельницы были полны окурков, под столом и возле стульев валялись пустые бутылки из-под пива. В комнате стоял затхлый запах винного перегара, табачного дыма, пудры, дешевых духов и антисептического мыла — обычный спутник продажной любви.
— Отмечали какое-то событие? — спросил Браммел.— Уж не вашу ли помолвку, Милли?
Она ничего не ответила, только неприязненно посмотрела на сыщиков.
— Ну, ну, Милли, где же ваше гостеприимство,— сказал Браммел.
Она еще колебалась.
- Готовьте-ка выпивку и зовите девочек.
Милли в ярости повернулась к Браммелу.
— Бесстыжие вы люди — поднимать их с постели,— огрызнулась она.— Забыли, что они уже наработались?
— Может быть, они еще не спят? — серьезным тоном спросил Браммел.— Может, они еще работают?
Сыщики оглушительно захохотали. Тетушка Милли сделала ледяное лицо.
— Этот разговор мне не нравится, Красавчик,— сказала она.
— Прошу прощения,— продолжал дурачиться Браммел,— я и забыл, что вы ужасно чувствительны.
На лице тетушки Милли застыло горькое и грустное выражение, когда она отправилась за пивом и за девицами. «Он нарочно унижает меня,— думала она,— а потом опять будет шантажировать».
Сыщики услышали приглушенные голоса, затем раздались тихие шаги по черной лестнице — видимо, мужчины сбегали в одних носках. Браммел и его помощники не двинулись с места, только весело переглянулись.
Немного погодя тетушка Милли привела девиц. Они были в халатах и посматривали на сыщиков с нагловатой фамильярностью. Двух из них сыщики видели в первый раз. Одна, видимо, напилась в своей спальне и теперь качалась и тараторила громче всех; другая — высокая, худенькая полукровка, с тонкими, как спички, ножками — казалась совсем молоденькой, не старше восемнадцати лет; она угрюмо и враждебно поглядывала на сыщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72