Но пока не было никаких признаков того, что они найдут его. Приис, как, впрочем, и все жители городка, придерживался мнения, что Траулерсон после того, как убил Чиссика в ту субботнюю ночь, первым же поездом уехал в Лондон. Приис говорил, что Траулерсон мог скрыться где-нибудь в матросских притонах на западном побережье.
Однако кое-что в деле Чиссика прояснилось. Среди официальных лиц произошло заметное разделение на противоборствующие группы, каждая из которых по-своему толковала это убийство. Некоторые даже придерживались того мнения, что Траулерсон никуда не уезжал.
Но все же нашелся один человек, который высказал коронеру другую точку зрения. Это был довольно грубый с виду, но обладающий тонким умом скотопромышленник, который, прочитав в газетах все по первому делу — Кеста и потом по второму — Чиссика, подумал, что лучше всего будет прийти и рассказать все, что он знает.
Его звали Соломон Сол, и он рассказал следующее. В понедельник днем (в тот понедельник, когда Кест снял со счета в банке свои сто фунтов) он, Соломон Сол, сидел в «Прашен Хауз» — одной из таверн Чичестера. Было около четырех часов дня. Тут вошел Чиссик. Он хорошо знал Чиссика в лицо, но другого человека, которого Чиссик привел с собой, видел впервые. Это был коренастый рыжеволосый мужчина с рыжей козлиной бородкой. Он выглядел так, как обычно выглядят моряки. Чиссик и его спутник сели за столик в углу. Чиссик сделал заказ, оплатив сразу два стакана виски и две сигары. Он и этот отставной моряк говорили, видимо, о делах. Соломон время от времени слышал обрывки фраз, долетавшие из их угла. Речь, кажется, шла об участке земли, потому что в разговоре упоминалась свободная собственность, говорилось что-то о составлении нотариальных актов о передаче имущества и многое другое в этом же роде. После этого оба, видимо, пришли к какому-то соглашению, потому что Чиссик произнес: «Ну что же, десять процентов — обычный задаток в подобных делах». Затем он увидел, что моряк с рыжей
шевелюрой достал из кармана записную книжку. Он аккуратно вытащил из нее банкноты, которые, после того как он пересчитал их, были вручены Чиссику. Последний также пересчитал их прежде, чем положить в кошелек. Затем Чиссик позвонил в колокольчик, попросил у хозяина ручку, чернила и бумагу и начал составлять какой-то документ, который он, Соломон Сол, принял за расписку. Закончив, Чиссик передал бумагу своему компаньону и, допив виски, они распрощались и вышли.
Я забыл сказать, что еще в начале дознания из Брайтона приехал брат Чиссика, который взял на себя роль его адвоката. После того как Сол закончил свои показания, он задал ему несколько вопросов.
— Как близко к брату и его собеседнику вы находились во время их разговора?
— Не очень близко, но все же достаточно, чтобы расслышать кое-что из разговора.
— Давал ли Чиссику этот, как вы говорите, отставной моряк что-нибудь еще, кроме банкнот,— какую-нибудь бумагу, например?
— Нет.
— Может быть, уже после того, как они попрощались и вышли, он и передал Чиссику что-нибудь?
— Возможно, однако я так не думаю. У мистера Чиссика действительно был очень большой сверток, который он положил на стол, как только им принесли сигары и виски. Но другой человек не давал и не показывал Чиссику ничего, кроме банкнот, которые передал ему!
Все мы прекрасно понимали, чего хотел добиться брат Чиссика, выступая в роли его адвоката. Он хотел, чтобы коронер и присяжные поверили, что этот второй человек, который, без сомнения, был Кестом, передал Чиссику вместе с банкнотами и карту. Однако коронер сразу же указал на то, что главный свидетель по делу Кеста видел карту у Кеста спустя двадцать четыре часа после встречи в «Прашен Хауз». (Говоря о, главном свидетеле, он имел в виду меня.)
— Эти показания совпадают,— сказал он.— Я не вижу смысла подвергать сомнению показания Соломона Сола. Человек, который встретился с Чиссиком в «Прашен Хауз», был, несомненно, Кест. Кест, как видно из показаний Сола, купил у Чиссика какой-то участок. Он ведь, снимая деньги со счета в банке, сказал служащему, что собирается приобрести какую-то собственность. Скорее всего, он заплатил Чиссику только задаток из согласованной суммы и передал его в таверне, но он никогда не отдавал Чиссику свою карту, потому что этот молодой свидетель, Кроу, видел ее в ночь перед первым убийством.
На этом, как и в деле Кеста, разбирательство было остановлено до выявления дополнительных улик. Теперь, по сравнению с делом Кеста, в расследованиях участвовало вдвое, если не втрое больше полицейских. Несколько настоящих полицейских из Скотланд-Ярда
приехали из Лондона. Они, как и все остальные, спрашивали-переспрашивали жителей нашего городка, а также ближайших соседей Чиссика. Правда, у Чиссика не было «ближайших соседей». Ближе всех к нему жила его экономка. Меня они опрашивали тоже, причем каждый вопрос задавали по пятьдесят раз.
В доме Чиссика теперь работали очень загадочные люди. Они исследовали отпечатки пальцев на всех деревянных и металлических вещах, излазили весь сад Чиссика в поисках следов, тщательно исследовали все конторские книги и письма и вообще всюду совали свой нос. Они, конечно, ничего не нашли, и, как я предполагал, к концу недели у полиции улик было не больше, чем в начале работы. И Трау-лерсон, который так неожиданно скрылся, не был найден, не было даже признаков того, что его когда-нибудь найдут. Скорее всего, он скрывался сейчас где-нибудь в Лунных горах и выжидал, пока его не перестанут разыскивать.
Однажды, беседуя с Трэйсом и Приисом около ворот сада Трэйса, мы увидели странного человека, который подошел к дому Прииса и постучал в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63