Он дер!
- Только от одного клочки ...
- Одного? Хорошо. Я тебе принесу свои и за это ты их стекле. Он их дер!
Она села и, сжав его руку, пригрозила:
- Подожди, у меня многое назбиралося! Придется расплачиваться. Ты думаешь, я об этом не думала? Ого! Все ночи насквозь обдумывала. Ох, Мирон, сколько я о тебе передумала! Как не верила тебе, как иногда ненавидела тебя! Силе твоей не верила, а иногда ... такой же близкий ты мне, родной бесконечно, как в одной семье выросли ... Иногда ... ночью, представляю: вот ты мой, вот сидишь, а я подхожу к тебе и вот-так ...
Она нежно-нежно провела рукой по лбу его по щекам.
- ... Глажу ... А ты ...
Мирон вдруг крепко обнял ее и спрятал лицо на груди у нее.
- Что ты, милый?
- Ничего, ты скажи ... Я так буду ... Лицо у меня глупый ... Не хочу ...
- Чудной! - Прижала она его голову.
- Нет, ты пойми: я чувствую, как в глазах у меня, понимаешь, в глазах, вот-здесь ... стоит любовь ... Горячие точи ... Ничего подобного я никогда не переживал. Неловко и даже стыдно ... Просто чувствую себя каким мальчиком ... Просто удивительно ... Никогда не думал ... Хочется вдруг дурновато засмеяться или крикнуть зверским, ревущим криком .... Ну, ты подумай!
Дaра счастливо, радостно засмеялась, схватила его голову и прижала к груди.
- Глупенький ты мой! Глупый, милый, жесток. Да, да, жесток. Сколько мучил меня, оскорблял ... Чего смотришь? Неправда?
Мирон поднял голову и смотрел на нее.
- А после экспроприации? Что ты мне сказал? "Тысячи жалко?" Ох, как больно мне было! ... Болячийше, образливище всего ... Но ничего, хорошо даже ... Но как жестоко ты это сказал ... Ты разве верил, что мне жалко? Верил, да?
Мирон посмотрел в пространство.
- Видишь - понемногу и немного виновато произнес - как тебе сказать? ... Иногда мне казалось, что ты не такая как они, чужда им, что тебя тяготы их жизни ... А иногда ... "Шо ж, думаю, хорошо ей, любят ее, она любит, успокаивает себя, что работает в партии ... Ну, и ...
- И тогда ты верил, когда говорил?
- Да, тогда верил. Злоба против тебя была. "Вишь, думаю, знает, что ... нравится мне и этим хочет выпить ... Имение свое защищает ...
- Какое оно мое? - С отвращением воскликнула она.
- Знаю, Дарусю - усмехнулся Мирон, - но тогда так думал ... Себ-то и не долго, так ... немного. Потом стыдно ... стало ...
- Но это же ты сделал? Так?
- Я.
- А деньги отдал Тарасу?
- Откуда ты знаешь?
- Ах, как это трудно узнать! Достаточно присмотреться к этому самому Тараса ... Ну конечно, я тебе тогда не поверила. Но зато после того ... отчетливо увидела что ... несправедливой ... была к тебе .. I все же не знала, люблю тебя всего или ... может, как мужчину ... То есть просто необходимость ... Имей в виду, я ужасно ... нескромно, Роню ...
- Я это знаю ...
Даша густо почервенила, смутилась.
- Откуда?-Тихо, удивленно прошептала.
- Да ... Наблюдения ... - Улыбнулся он.
- Ну, ерунда. Забирайсь. "Наблюдение" Никаких наблюдения у тебя нет. Смеется ... Ну хорошо, подожди-же!
- Подожди и ты ... - Тихо, сдавленным шопотом. сказал Мирон, глядя ей в глаза.
Даша сделалась вдруг серьезной, почти испуганно. Побледнела.
- Одсунься ... - Слегка прикоснулась к его рукой и закрыла глаза.
- Что с тобой? Дарусю! Голубка! ...
- Ничего ... Председатель закружилась ... Не трогай, не трогай меня! ..
Мирoн также побледнел, встал и в поднятию заходил по комнате.
Даша одкинулась на спинку дивана, закрыла глаза и проводила рукой по лицу. Высокие грудь поднималась тяжело.
- Роню! - Тихо позвала.
Мирон тотчас подошел и сел возле нее. Она обняла его за шею, прижалась к нему и положила голову его себе на грудь.
- Сиди так ... Молчи ... Хорошо мне так ...
И вдруг подняла его лицо, заглянула и жадно, страстно начала целовать глаза, лоб, нос, усы.
- Безумно хороший! .. Безумно любимый мой! .. Безумно желаемый! ... Чистый, сильный, прекрасный мой! Нет, нет, не надо ... Сиди ... Так сиди ...
- Ты уйдешь от меня ... сегодня? - Задыхаясь, спросил Мирон.
- Нет, нет ... Никуда не пойду ... Некуда мне больше идти. Нет, милый, некуда, родной мой! .. С тобой ... Только уедем ... Так? Выедем, Роню?
- Да, да ...
Мирон отодвинулся, тяжело дыша.
- Роню, не надо так ... - Вся бледная, также задыхаясь, с мольбой прошопотила Даша.
-Не могу ... Не должен. Сейчас пройдет.
И так сдавила свои руки, что даже легкий треск послышался.
- Какой дикий ... Боже, какой дикий! Нет!
Она сразу встала, отошла к столу, постояла и строго сказала:
- Ну, Мирон! Сейчас же встать и принять благотворительный вид! Нечего!
Он посмотрел на нее и слабо улыбнулся.
- Ну, ну, нечего! Покажи свою картину ... Вставай!
Сама не подходила к нему и была еще бледна.
- Картину?
Он словно очнулся. Провел рукой по лбу и сильно вздохнул.
- Да. Я хочу, наконец, видеть ее.
Мирон умоляя посмотрел на нее.
- Другим вместе, Дарусю ... Потом ... Второй настроение ... Однажды ... Она ни к черту не годится ... Ей Богу! А сейчас не хочется портить ... Ну, через час, два ...
- Ну, тема хоть какая?
- Тема? И сама увидишь ... Ну рождиння жизни из трупа, если хочешь ... Но не карто ... Потом ...
Даша рассмеялась, подошла к нему и любовно погладила по голове.
- Какой ты ... смешной ... Таким еще не знаю тебя ... Ну, Бог с тобой ...
И вдруг сняла руку, отошла и, похмурившись, остановилась у стола лицом к окну.
Мирон удивленно смотрел на нее.
- Что с тобой, Даро?
Она медленно повернулась к нему.
- А Тарас? - Тихо сказала.
Мирон также похмарнив и пригладил почему волосы.
- Вот вполне забыла ... Будто и не было ничего ...
- Да-а ...
Слабо доносились звуки улицы. У соседей кто читал вслух.
- Ну что же? - Сильно вздохнула и будто зтрипнулась Даша. - Мертвым не поможешь. Давай бумаги, конверта, буду Сергею писать письма.
Выражение лиц был жесткий суровый.
Мирон встал и хотел искать бумаг, когда раздался звонок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65