Ровно через две недели в эту же час, у меня в руках будет доказательство высоты Веры. Может это кому будет и не очень приятно, ха-ха-ха! .. Но дорогой товарищ Рисецький изволили сами нализаты. Только, господа, поперажаю: ни слова никому об этом, пока не окончится срок.Слышите? В противном случае, я не отвечаю на случай проигрыша. Слово? Согласны?
- Слово! Согласен! - Вдруг громко и странно вскричал Тарас, одкидаючись назад он снял фуражку и провел дрожащей, неуверенной рукой по лбу.
Только Кит обратил на это внимание.
- Верно! Згожуемось! - Подтвердил Иона. - Никому ни слова ... Но позвольте, какие основания вы имеете для такого заведения? Это, собственно говоря, панну ... это бросает тень на панну ... Она - наша подруга ... Здесь, знаете ...
- А уж-е-ж ... - Протянул Кит. - Да нельзя.
Петр оглядел всех их с улыбкой.
- Вам хочется под этим предлогом услышать остренького действительно ли "честь" защищает?
- Вот сволочь! - Захохотал Кит. Глаза его были жирные, слегка пьян.
Но Иона обиделся:
- Вы не имеете права так говорить! Когда вы говорите о женщине такие вещи, вы должны иметь доказательства!
Петр рассмеялся.
- Да я же через две недели их дам. Но если не дам, значит чиста. Вот и все ... Но ... когда вы хотите сейчас, я и сейчас дам вам удовольствия.
- Сейчас! - Нахмурился бросил Рисецький.
- Можно. Сейчас так сейчас ...
Петр налил пива, хлебнул и начал:
- Основания следующие. Мы очень часто вдвоем ходим вечерами на проход. Это и Рисецькому известно. Он иногда с удовольствием встречал нас. Я, безусловно, человек низкая и погибших, но Вера хочет спасти меня. Любой ценой! .. И вот с этой целью всегда зовет меня на прогулку. Но за того, что я безнадежен, то каждый вечер вынуждена бывает очень долго убеждать меня. Так что мы очень поздно возвращаемся домой. Очень поздно, - понимаете? - Когда на лестнице уже темно и никто не ходит. Эге-ж.
- Ну что из этого? - Нетерпеливо сказал Иона.
Петр отпил из стакан, утер усы и лукаво посмотрел на Иону.
- Из этого, конечно, еще ничего. А вот из того, что происходит на саменьких лестнице, из того уже несколько можно вывести ... Говорить с подробностями, господа?
-3 Подробностями, с подробностями! - Закричали Иона и Кит.
Рисецький мрачно налил себе пива.
Тарас вдруг встрепенулся и хрипло сказал:
- Дайте мне пива!
Рисецький налил ему. Он жадно выпил.
- Хорошо. Значит, с подробностями. Итак, бывает уже поздно, когда мы приходим на лестницу. К первой площадки мы добираемось скромно. На площадке я целую ей руку. Вера ругается. На первой площадке она всегда ругается. После того сходим на несколько сходке выше и я заявляю, что не могу дальше идти. Заметьте: это каждый день. Даже мне немного стыдно эту комедию производить. Но она ничего, даже как будто не замечает ... Ишь, как слушают! Ну, хорошо. Останавливаемся. Тогда Вера молча тянет меня. Я падаю и обнимаю ее ноги ... Ноги у нее ничего, Рисецький. Стройные ... Хе-хе-хе! Краснеет. Часто думаете о них? Хе!
- Ну, дальше! - Пидштохнув Иона локтем.
- Дальше? Хм! Далее, дорогие мои, идет такое, что надо поставить точки и стыдливо потупить глаза ...
И Петр, действительно, сделал пальцем по мокрому столе точки, наклонил голову на левое плечо и скромно потупил глаза.
- А-ну, к черту! Валяй дальше! Нечего! - Подняты смеясь, закричал Иона.
Петр захохотал.
- Ишь, канальи! Ишь, какие жадные рожи!
Тарас сам взял бутылку, налил очень дрожащей рукой и выпил.
Рисецький тяжело, неуклюже разводил узоры по столу.
- Ну, дальше, дальше! - Нетерпеливо подмигнул Кит.
- Говорить дальше, Рисецький? - Спросил Петр.
- Ваше дело ... - Облачно буркнул Рисецький.
- Хорошо! Мое так мое. Ну, так вот - на следующую площадку, значит, уже она меня тянет. Все время, заметьте, молчим. Больше уже ни упреков, ни поучения, ничего ... И вот, господа, я вам скажу - похотливисть! Вот похотливисть, так похотливисть! Себ-то, такая бесстыдство, такая, я вам скажу, никакая, открыто, просто одчаянна бесстыдство, что, верите, мне даже иногда неловко ... Ей Богу! Но вот что интересно: вечно с ней какие припадки случаются. Черт их знает ... Вся начинает дрожать, икать, зубы, как от холода, стучат, перешарпуються. И уже конец. Прощайся и иди ... Не того она с такой искренней злобой и говорит всегда об этих мерзостей, что действительно, всегда с ней такая гадость случается?Ей Богу! .. Я серьезно об этом думал. Это хоть кого может разозлит. Только она на меня зря лютиться ... То-бы то черт ее разберет. На второй день такая мука, раскаяние, стыд, что даже мне жаль. Такие упреки, возмущение ... А вечером ... лестницы и все сначала ... Вот только эти припадочкы! Панна немного с ганча, но ...
Петр щелкнул пальцами и нагло засмеялся в лицо, Рисецькому. Тот тяжело дышал, глядя в стол и разводя мокрые визерункы.
Тарас водил рукой по лбу и блуждающими глазами смотрел на всех.
- А все же, что же на лестнице делается? .. - Некрасиво засмеялся Иона. Глаза его покрылись какой прозрачной, похотливою мутью.
- Ну, это уже слишком много подробностей милые мои ... - Улыбнулся Петр.
- Ну, говорите уже до конца! Чего там? - Опять подмигнул Кит.
- До какого вам конца? Конца еще нет. Будет через две недели ...
- Но там, на лестнице! - Упрямо, с неловкости улыбаясь, воскликнул Иона.
Петр потянулся.
- Не скажу ... Да и говорить нечего ... И ну вас к черту, не желаю больше говорить!
Тарас вдруг поднялся, дико посмотрел на всех и без шапки спеша пошел к выходу. Все удивленно следили за ним.
- В чем дело? - Оглянулся на всех Петр.
Иона мигом вскочил, взял Тарасового фуражку и побежал за ним. Но сейчас же вернулся, сорвал с вешалки свое пальто и шляпу, бросил всем "заплатите за меня, до свидания" и выбежал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65