.. Но за что же "изгоняты?
- За шкодливый направление думой-ок ... Вот и с завода также за это выгнать збираються Ну, это неважно ... Но пойти вам можно ... Я думаю, что это общедоступен развлечение ...
- Но за что? - Широкими глазами, все смотрела Оля.
- Не сходимся мнениями ...
- Ну, нет! Они этого не посмеют ... Рабочие будут за вас ... Обязательно! С какой стати!
Мирон улыбнулся, глядя на нее.
- Конечно! - Успокаивающее подтвердил он - это я шучу. Просто разговор будет ... Пойдем, послушаете ... Сейчас часов семь есть? ...
Он посмотрел на часы.
- Да еще рано ...
- Слушайте, Мирон, - вдруг другим тоном сказала Оля. - Можно мне познакомиться с вашей сестрой?
- С сестрой? Хм, ... Это и я не раз думал ... И до Федора хотел затащить ее ... Не хочет ... Никого не хочет ... Но сейчас ... Знаете что, идем, действительно, сейчас ко мне, может с вами на собрание удастся вытащить ... Действительно, правильно! Идем!
Но Оля странно, сразу задумалась. Затем испуганно оглянулась, очевидно, не слыша его, крепко прижалась к нему и начала взволнованно дышать.
Мирон удивленно заглянул в ее лицо.
- Что с вами, Оля? Что с вами?
Оля старалась что-то сказать и не ришалася. Мирону показалось, что она побледнела.
- Да что с вами, деточка?
Вдруг остановилась, посмотрела в лицо ему большими напряженными глазами и сказала:
- Я. .. решилась.
- На что решились? - Остановился также Мирон.
- Я. .. иду в проституткы.
- Что-о?
Но одважившись на первое слово, Оля будто покатилась сама собой дальше. Задихуючись, хватая Мирона за руку, поспешно, подняты заговорила:
- Да, да! Я решилась! Я сегодня после Тараса это решила. Не могу больше! Я не могу смотреть. Я должен ... Вы же ничего? Правда? Да и что тут такого? Я буду так же служить людям, как и все. Только я сначала в Салдиева ... Возьму сто рублей, отдам нашим, а тогда уже туда. И просто в дом, прямо в дом, в самый настоящий, где ... все это. А может мне и в доме сразу дадут сто рублей? Дадут или нет? Я думаю, там не дадут. Ну, все равно, я сначала в Салдиева ...
Мирон оглянулся, увидел лавочку возле маленьких ворот и молча повел туда Олю. - Садитесь ... - Тихо сказал.
- И заявлю Салдиеву, что жить в его не буду, потому что ... когда проститутка, то должна быть настоящей. А сама закажу визитову карту и напечатаю. "Проститутка Ольга Матвиевна Щербина. И нашим пошлю и всем. И тотчас же поведу агитацию ... там ... Там как: все вместе живут ... или как?
Мирон не сводил с нее глаз. Едва улыбаясь своей странной печальной улыбкой, взял ее за руку - рука ужасно холодная была, - и осторожно сказал:
- Вот вы послушайте меня, Олюсю: прежде всего посидите немного молча ... Понимаете? Вот несколько помолчите, успокойтесь, а я подумаю. Хорошо?
- Но почему? Почему?
- Ну, так ...
- Подождите. Вы думаете, что я это зьопалу? Вы это думаете? Но я вам говорю, что уже после обеда это решила. Почему вы улыбаетесь? Не верите? Я, действительно, поначалу ничего такого не думала о доме ... Я думала только, что придется идти в Салдиева. Но сегодня я решила просто в дом ... Но почему вы улыбаетесь? Ну, что? Вы не верите мне? Нет?
- Нет, Оля, я верю ...
- Ну так чего? Чего? Вы не согласны? Вы же сами говорите всем, что ничего предосудительного ... Вы только - о других, а когда ... надо, то вы не згожуетесь?
- Говорил и згожуюсь. И очень рад, что вы это решили ... Только надо немного, подождать ... Понимаете? Денька-два,-три ...
- Но почему же? Почему?
- Забавная вы, деточка. Ну, может, что нибудь выяснится, может, иное нибудь придумаем. Вы же туда идете не потому, что нравится, а потому, что нечем жить. Когда не позорно, то еще не значит, что хорошо ... Чистить помойные ямы не зазорно, но почему, когда можно, не поискать лучшей работы? Понимаете? Нельзя же так действительно ... И никаких Салдиевих вам не надо. Почек нужно ...
- Господи! Какой вы! - Нетерпеливо, грустно вскрикнула Оля. - Да я за два - три дня, может, уже ... Однако, глупости, я ришуся ... Ну, что тут, такого? Что?
- Для вас это большой подвиг, Оля.
- Ну так что? Ну так что? Разве я не могу пойти на подвиг? Идут же на каторгу за свои мысли, идут в тюрьмы, ссылка, почему же нельзя идти в публичной дом? Позор? Болезни? Но почему нельзя взять на себя и позор и болезни за свои мысли? Чем тяжелее, тем лучше подвиг, разве нет? Вы же сами мне когда-то говорили, что если бы ваша сестра уверовала, вы бы сами ей предложили уйти ... Разве я не верую?
- Нет ... - Грустно улыбнулся Мирон.
Оля была поражена.
- Как? Я не верую?
- Нет, Оля. И Вы тем не заботьтесь, это не так быстро делается ...
- Но почему? Почему? Господи! Я же ...
- Да хоть так, Оля, что вам так трудно сейчас от одной мысли ... Подождите! А потом вы сказали о постыдности. Когда же позор, то ... нет того, о чем я вам говорил. Вы не поняли меня, детка. Мне не нужно, чтобы люди думали так, как я. Это невозможно. Они всегда будут думать так, как живут. Вот и у меня с вами. Я жил так, а вы иначе и думать мы должны по иному. Это естественно. Но я бы только хотел, чтобы у каждого были его мысли, честные и такие продуманные, чтобы уже никаких шатания не было, только действие.Понимаете? А вы вот считаете это позорным и все же хотите делать. Никогда этого не надо допускать. Позорно? Не делайте. Думаете, не позорно, тогда думайте так, чтобы мысль о постыдности просто смешной казалась вам. Но это, детка, очень трудно. Нам так долго вбивали в душу, разные понятия, от обеда до вечера от них увильнитись нельзя. Большим страданием, упрямой мнением они выжигаются. Вот вы за сестру мою говорите ... Сестра иное дело. Она без всяких подвигов проститутка, это - профессия ее. А потом - она сильная. Э, если-б только она подививилася это, как я! - А то ... Да и не в том суть. Только бы мысль появилась, а жизнь заставит приняти или отвергнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65