Смешная она, эта наша ответственность! Почти все, что делаем, смешно и комично, но мы и смех свой скрываем, боимся, что и он нас не вывезет — такой он убогий и горький,— боимся, как бы и не сделал нас посмешищем перед заграницей.
— Это не совсем так.
— Именно так. Гордости у нас нет. Ни юркости, ни сплоченности. Будь мы о себе лучшего мнения, будь мы сплоченней, мы бы и с чехами легче столковались. Но мы вздорили с ними до последней минуты, пока вокруг нас не затянулась петля. В конце концов нами стали торговать; французы и англичане, на которых мы так надеялись, скрепили подписью приговор, который придумала и вынесла кучка мерзавцев. Что нам оставалось? Головы не снесли, так хоть шапку спасли. Да вот беда — шапка оказалась мала. Сперва-то сдавалось — мы в выигрыше, по крайней мере себя сбережем, но с каждым часом положение ухудшалось. И повсюду так. Плодилась глупость, беда шла за бедой. Пала Польша, пришел черед Франции, и она пала, Англия оказалась на краю катастрофы, были разбиты и многие другие страны, а сколько погибло русских и украинцев, никто и не знает, сколько погибло их и сколько еще погибнет, хотя уже наступил поворот. И даже теперь мы не едины. Одни за самостоятельность и держат сторону братиславского правительства, другие тоже за самостоятельность, но действуют заодно с партизанами, стремятся помочь им, соединиться с ними, а третьи — за Чехословакию, мечтают о старой республике, где иным и неплохо жилось; но для большинства она вроде пугала, потому они за новую, лучшую Чехословакию, где слово чеха и слово словака будут равны. Некоторые слушают Лондон, получают оттуда приказы, другие вострят слух на восток, ждут оттуда помощи. А почему бы нам и впрямь не дождаться русских, Советского Союза? Почему заранее было не договориться с ними?
— Откуда ты знаешь, что не договаривались? Может, такое и было. Мы против них воевали, и правительство не могло вести с ними переговоры, во всяком случае открыто. Но это уже нас не касается, теперь недосуг рассуждать. Пришло время действовать.
— Пет, я не пойду,— сказал мастер.— И Имро по позволю идти.
— Кто знает, может, и пожалеешь,— сказал Карчимарчик.
— Не пожалею.
— Как знаешь. А все же подумай, подумай еще! На том они и расстались.
22
Киринович опять подался тогда в Братиславу. Перед уходом из дому — хотя обычно он этого не делал — предупредил жену, чтоб была осмотрительна. И еще посоветовал ей не оставаться па ночь в имении, а пойти лучше в Церовую и там заночевать у родителей.
— За меня не тревожься! — успокаивала его Штефка. Стоя у дверей, она провожала мужа веселой улыбкой.— Я еще ни разу не потерялась, до сих пор меня никто не украл, не украдет и теперь, за меня не тревожься!
По управляющий для верности забежал м к Гапппцу и попросил, как самого толкового и здравомыслящего человека, присмотрел» за женой, коли понадобится.
— Вы, Рапинец,— человек разумный и надежный,— старался он улестить его,— знаете, как нынче дела обстоят, объяснять вам не надо. У меня, как обычно, в Братиславе сегодня но горло всяких хлопот. Не знаю, удастся ли к вечеру воротиться. Поэтому, прошу вас, приглядите, если понадобится! Нечего тут разводить партизанщину! Кто хочет партизанить, пусть отправляется в горы, на север, там места вдосталь! Главное', Габчо и Онофрея надо держать в узде, да и не худо бы за Вишвадером приглядеть. Не нравится он мне, особенно в последнее время не нравится. Сами знаете, каковы все они! Надо, чтобы в имении был порядок. Ведь, ежели сами тут не удержим порядка, никто не станет его наводить. Смутное время нынче, поистине смутное! Положение серьезное, к тому же неясное, сам черт рога сломит. Съезжу-ка в Братиславу, может, что и поразнюхаю. Потом вас обо всем извещу. А пока меня не будет, приглядите, чтоб тут не стряслось чего. Вы меня понимаете?
— Понимаю, понимаю, конечно понимаю.
— И еще кое-что. Видите ли, тут жена моя. Да что я вам толкую? Одно слово — женщина.—Управитель заглянул батраку прямо в глаза: — Женщина, а вы умный человек. Вижу, вы меня понимаете. Более толкового и понятливого человека тут не найти.
— Пан управитель, положитесь на меня! Смело можете положиться!
— Вы, Ранииец, человек женатый...
— Тридцать годков, пан управитель, целых тридцать годков.
— Вы человек женатый и всякое пережили.
— Эхе-хе, чего только я не пережил! Право слово, всякое пережил! Всяко бывало!
— Сегодня даже лучше никуда не ходите. Оставайтесь-ка в имении. Тут житнины, у нас еще зерна порядком. Наведайтесь в конюшни, обойдите хлева. И следите за Габчо! Следите за Вишвадером! А заблажит вдруг Онофрей, так и с него глаз не спускайте! Иной раз и слова достаточно, Онофрей вас слушает, я заметил, что слушает. А потребуется — поговорите с ним!
— Так-так! Ей-богу, схожу к нему, пан управитель. Сейчас же схожу к нему поговорю.
— Зачем же так торопиться, Ранинец? Я только к тому, чтоб тут был порядок. Уверенность — это все же уверенность.
— Это уж точно,—- согласился Ранинец,—Уверенность — это все же уверенность.
— Значит, я могу на вас положиться.
— Смело можете положиться.
— А что до моей жены...
— Пан управитель, и тут будьте спокойны.
— Не сказать, чтоб она боялась. Она не робкого десятка.
— Смелая женка! Истинно смелая женка, пан управитель! Право слово, посмотрел бы я на того, кто посмел бы ее изобидеть!
— Я не о том. Пан Ранинец, знаю, из здешних ее никто не обидит.
— И думать не думайте, пан управитель! Умная женка. Все ее уважают. И Габчо, и Онофрей тоже. Посмей кто ее обидеть, и Габчо и Онофрей тоже стали бы за нее горой. Честное слово!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223