Пора бы тебе делом заняться.
— Каким, например? — не понял Васька.
— Ты в институт не передумал поступать?
— А что? Только ведь готовился.
— Год пролетит, многое подзабудется.
— Еще раз подготовлюсь, успею.— Губы Васьки поморщились в усмешке: однако странный батя, ведь знает, что он достаточно хорошо подготовился и в этом году мог бы поступить.
— Я вовсе не об этом пекусь,— будто услышал отец Васькины мысли.— Я о другом... Хочется мне, чтобы ты серьезнее к работе относился.
— Да я вроде не лодырничаю, не отлыниваю.
— Выслушай меня, не перебивай.—Васька в тем ноте не мог увидеть, но по голосу отца почувствовал, что тот нахмурился.— По моему разумению, серьезно относиться к работе — значит не просто стучать молотком по верстаку или крутить гайки, а с размышлением. А нельзя ли это сделать лучше, проще, экономичнее? Мне хочется, чтобы у тебя уже сейчас проявилась техническая смекалка. Ведь инженером собираешься стать.
— Ах вот ты о чем,— наконец догадался Васька и улыбнулся.— Бать, я ведь в тебя пошел. Ты сам об этом говорил. Значит, рано или поздно, а смекалка проявится.— Васька тихонько хохотнул.— Ты вон всю жизнь смекалишь.
— Ты не зубоскаль. Я своими рационализаторскими предложениями для государства десятки тысяч рублей сэкономил. Да что тысячи! Последнее предложение, над которым я столько лет бьюсь, может сэкономить миллионы.
— Да ну! — недоверчиво покосился Васька на отца.
— «Да ну»! — довольный тем, что сына все-таки заинтриговало его сообщение, передразнил он. Доверительно подвинулся к Ваське и таинственным шепотом заговорил: — Ты помнишь, как несколько месяцев назад, я вам тогда еще рассказывал с матерью, у нас на шламонакопителе сложилась критическая ситуация. Все начальство было поднято на ноги. Шламы, переполнившие резервуар, вот-вот могли прорваться и затопить Зарудню и Раздоловку. Они уже просочились в речку Булавинку. Речка покрылась пятнами, как заразой. Пришлось принимать экстренные меры по возведению дополнительной плотины.
— Кажется, припоминаю такое,— напряг свою память Васька.— Да, все обошлось тогда.
— Обошлось! — радостно подтвердил отец. Он сложил ладони лодочками и двумя большими пальцами рук задумчиво потер лоб.— Но вот парадокс. Эти же самые шламы, долгое время считавшиеся ненужными отходами металлургического производства и, как видишь, доставляющие столько хлопот заводчанам, оказались великолепным сырьем. И батя твой был не из последних, кто к этому открытию приложил руку.
Отец работал мастером по очистке шламонакопите-лей, на заводе считался специалистом в этой области, и Васька, сидя в темноте сада, впервые с нескрываемым удовольствием вслушивался в его тихую, неторопливую, перемешанную цифрами речь. А отец, вдохновленный
Васькиным вниманием, рассказывал ему, что образующаяся в доменном цехе смесь мельчайших частиц пыли, породы, железа — это и есть металлургические шламы — смывается водой в отстойники-шламонакопители. По содержанию железа, как теперь доказали инженеры центральной заводской лаборатории, эти шламы равноценны железорудному концентрату. Кроме того, в них дополнительно содержится известь, углерод и марганец. Не так давно были проведены испытания на аглофаб-рике. И что выяснилось?
— От переработки пятидесяти тысяч тонн шламов получается экономический эффект на сумму шестьсот тысяч рублей. А у пас в отвалах за Зарудней таких шламов сотни тысяч тонн.
— Здорово! — не смог сдержать восхищения Васька и тут же удивился.— Так кто же против?
— Никто,— потускнел отец. Он сидел вполоборота к Ваське, закинув ногу на ногу, и сосредоточенно молчал.
— Не понимаю тебя,— признался Васька.
— И не только ты не понимаешь,— буркнул отец.— Все, что я рассказал тебе,— хорошо, но все это еще на стадии эксперимента. Использовать шламы, попавшие в отстойник, пока невозможно. Дело в том, что в отстойники сливаются заодно и отходы флотации коксохимического завода, и получается смесь, не пригодная для металлургического передела.
- Ну вот, начал за здравие, а кончил за упокой.
- До заупокоя еще далеко. Надо искать,— отец нетал, провел ладонями по груди.— Надо искать другой вариант. Что, кстати, мы и делаем... Ладно, пойдем спать, завтра ранний подъем.
— Я еще чуток посижу...
Васька откинулся спиной на корявый ствол вишни, задумался. Да... Звезды—это интересно, заманчиво, романтично. Но на земле все-таки не менее интересно. Вот отец нашел миллионы рублей. И где? В отвалах! В мертвом грунте. По крайней мере мертвым его считали до СИХ пор. И нашел-то не для себя. Для государства. Конечно, кое-что и отцу перепадет от этого открытия. Но ОН из кожи вон лезет, ясно, не ради обогащения.
Васька запрокинул голову, зажмурил глаза. Сейчас он как никогда понимал отца. Богатым быть хорошо. Но все же лучше прожить бедным, по сделать что-нибудь такое, чтоб люди узнали, оцепили и... ахнули. Вот это да! Вот это человек! Тогда жизнь не зря будет прожита.
Удастся ли и ему, Ваське Неулыбе, когда-нибудь сделать пусть маленькое, но все-таки открытие? Удивить людей? Соседи скажут: вы только подумайте, Васька— простой парень, а оказался таким способным! Пусть тогда и золотоволосая пораскинет умом, с кем она не захотела станцевать.
Такая мысль Ваську немного успокоила, и он с этой минуты решил готовить себя к открытию. Не боги горшки обжигают! Прав батя: надо на работе быть внимательнее. Пусть не сегодня, не завтра, а через пяток лет, гляди, и пригодится.
Был выходной. От нечего делать Васька с утра подался в центр, просто поболтаться. У кинотеатра «Украина» он неожиданно встретил Мотыля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60