.. Скорее всего — никак. Разве что они способствуют пропаганде основ правопорядка среди населения,— смягчил Орач свой приговор.— Да и то лишь в том случае, если автор разбирается в том, о чем пишет. А то ведь в погоне за так называемой «достоверностью» начинают раскрывать специфику работы милиции, обучают начинающих преступников тонкостям ремесла. В этом отношении особенно опасно кино. Помню, в каком-то зарубежном фильме была искусно показана драка: герой вооружается увесистой бутылкой из-под шампанского. После этого фильма прокатилась волна преступлений среди подростков: в дело были пущены бутылки; их разбивали, оставляя в руке горлышко с острыми краями.
— Я об этом тоже слышала, когда еще работала в мединституте, на курсах повышения квалификации.
- Кстати, если не секрет, почему вы расстались с медициной?
Генералова, сидевшая в кресле, напряглась. Глаза — в прищур.
— У меня от вас нет секретов. Не было их и от Сани... А он так любит вас, у него такая вера в отца,.. Короче, мой уход из медицины был социальным протестом.
Иван Иванович от неожиданности даже крякнул, словно рубанул с плеча топором по сучкастой колоде, чуточку наискосок, чтобы острое лезвие, не застряло в смолистой вязкости.Екатерина Ильинична вновь повеселела.
— Надоело приспосабливаться. Для меня врач — это человек, самоотверженно преданный своему делу. А в мединститут набирали порой всякую бездарь: деточек-пере-кормышей. Такого и близко к врачеванию нельзя допускать. Учится едва-едва, а мы его тащим... Как же: у него — папа! Так пусть папа или дядя и поступают в институт вместо своего оболтуса. Я таким беспощадно ставила двойки. Ну и конфликтовала с деканом. Пыталась объясниться с ректором и секретарем парткома, но.... все ограничилось красивыми фразами. Видимо, чтобы избавиться от «неудобной» сотрудницы, мне предложили читать на курсах повышения квалификации. Согласилась. Думала! доведется иметь дело со взрослыми людьми, которые уже имеют представление ор ответственности врача. Увы, и там
равнодушных бездарей оказалось предостаточно. Но я ни разу не пошла против своей совести.
- А другие?интересовался Иван Иванович, вспо-миная, что по тому делу несколько человек были осужде-ны за систематическое вымогательство взяток, как было записано в обвинительном заключении. Генералова пожала узкими плечами:
— Это определил суд...
— А вы хотя бы однажды воспротивились?
— Вас интересует, почему я не стала донкихотом в юбке? Не люблю быть посмешищем. Я на личном опыте убедилась, что систему всеобщего подкупа и задабривания, взаимных уступок и услуг мне не одолеть. И чтобы не стать белой вороной, приспособилась к местности. Есть такое явление в природе: мимикрия...
— И не хочется иногда после такой «мимикрии» отмыться? — спросил Иван Иванович.
Генералова одарила его грустным взглядом:
— С волками жить — по-волчьи выть.
— А восстать бы однажды. Не пробовали? Все — к черту! Вы жо Ге-не-ра-лова! Жена академика!
— И что бы это дало? Стать во враждебную позу ко всему коллективу, с которым работаешь? Приходить в институт, словно лазутчик, проникший в осажденную крепость неприятеля?.. Ловить на себе подозрительные взгляды?.. Натыкаться повсюду на многозначительное молчание,
в бахилах; в рыжеватом от дезинфекции халате и маской на лице...
- Тяжелый токсикоз.ори беременности,— пояснила нералова.— Когда отказывают почки, теряется память,., чинаютея судороги. Чаще всего при этом плод, гибнет. У меня описано тридцать девять случаев. Если хотите, это подвиг диссертанта. Случаи заболевания я собирала с первого курса. Весь Донбасс исколесила. Даже в Ворошилов-градской области имела своих уведомителей. Звонят —и я мчусь. Вот тогда-то я и пристрастилась к быстрой езде. Понимаете: тут порою все решают мгновения. Надо успеть сделать патологоанатомическое исследование плода. А это почти всегда связано с нервно-психическим потрясением матери.
«Копаться в плоде неродившегося младенца...» — подумал Иван Иванович. Впрочем, и в его работе не однажды доводилось иметь дело с трупами, и с рассеченными, и с разложившимися.
— А какое-то практическое значение ваша кандидатская имела?
— Конечно! Вначале я ставила перед собою цель спасти мать. Как панацея — немедленное переливание крови. Потом оказалось, что своевременное переливание донорской крови спасает и ребенка. Тогда возникла проблема ранней диагностики эклампсии...
— Ну и что? — спросил Иван Иванович. Он невольно ждал каких-то убедительных фактов, каких-то внушительных цифр, которые бы свидетельствовали...
— А ничего,— ответила с безразличием женщина.— Я начала конфликтовать по разряду «не хочу приспосабливаться к подлости» и перешла на курсы повышения квалификации.
— Жаль,— посочувствовал ей Иван Иванович.
— А чего жалеть? — пожала плечами Генералова.
— Не завершено такое нужное дело... Вы ушли в кусты...
— В науке не бывает раз и навсегда решенных проблем,— возразила ему Генералова.— Я проторила тропу, по ней пошли другие. Эклампсия перестала быть смертельным недугом. А вообще, признаюсь, во мне очень остро развито чувство противления.
— Ну и что вы «доказали, расставшись с медициной?
— По крайней мере, теперь мне не надо жить по принципу «применительно к подлости». Никто не заставляет меня делать то, против чего восстает моя совесть. На курсах, да и в мединституте, я должна была угождать каким-то оболтусам, вечно что-то с кем-то согласовывать. Те же учебные планы. Каждый год переписывай одно и то же... Даже нельзя одеться так, как хочется, надо, как все А джинсы в студенческой аудитории — это удобно, но запрещено дурацким этикетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122