Н.
ДОКЛАДНАЯ
Во время дежурства, приблизительно около восьми часов вечера, я услышал женский крик о помощи. Крики неслись откуда-то из глубины помещения. Затем я увидел бегущую по коридору женщину с взлохмаченными волосами. Я хотел остановить ее, расставил руки и преградил ей путь. Но она неожиданно ударила меня головой ниже груди и выскочила па улицу. Через некоторое время ее привел работник уголовного розыска майор Орач, которого я хорошо
знаю в лицо.
Ст. сержант милиции Якушенко. 30 апреля.
Заключение судебно-медицинской экспертизы — І.
Я, судебно-медицинский эксперт, кандидат медицинских наук Янкель М. М., вызванный в областное управление милиции, обследовал сотрудника милиции гр-на Крутояро-ва О. С. и установил, что он имеет травму черепа (пролом в области лба 3 на 2,5), которую получил в результате удара жестким тупым предметом. Имеются все признаки сотрясения мозга. Травмированный нуждается в госпитализации.
К. м. н. Янкель М. М.
30 апреля с. г.
Заключение судебно-медицинской экспертизы — ІІ.
Я, судебно-медицинский эксперт, кандидат медицинских наук Янкель М. М., вызванный в областное управление милиции, обследовал гражданку Тюльпанову А. К. и установил, что на ее теле имеются следы покровного повреждения:
а) в области лица и головы;
б) в области груди;
в) в области живота.
К, м. н. Янкель М. М.
30 апреля с. г.
В просторном кабинете начальника областного управления сидели трое. Генерал внимательно рассматривал фотографии пострадавшей:
— Вид, скажу я вам...— неодобрительно заключил он.— Иван Иванович, начнем с вас, как с младшего. Ваше мнение? Но прошу учесть: если Тюльпанова права в своих претензиях, мы вынуждены будем передать Крутоярова суду офицерской чести, демобилизовать из рядов МВД, после чего он предстанет перед народным судом.
— Не знаю, товарищ генерал, кто о кого терся в лаборатории, но не могу понять, зачем Крутоярову понадобилось блефовать с портретом Кузьмакова? — высказал свое недоумение Иван Иванович.
— Полистал я тут на досуге старое дело Кузьмакова и Дорошенко,— сказал генерал.— Хотя и минуло двадцать лет, надо признать, что еще в ту пору эта пара была весьма примечательна... Так вы считаете, Иван Иванович, что причиной для инцидента послужило излишнее служебное рвение майора Крутоярова?
— Хотелось, чтобы так было, товарищ генерал. Но по материалам предварительного следствия, которые собраны, вину Крутоярова считаю доказанной. Убежден, что следователь прокуратуры сделает такой же вывод.
Генерал еще раз просмотрел документы, лежавшие перед ним, поморщился:
— Евгений Павлович, а ваше мнение?
— Я бы этого майора,— сурово проговорил Строкун,— разжаловал в сержанты и отправил в школу милиции изучать приемы самообороны. Подумать только — профессионального оперативного работника так легко одолела какая-то кнопка!
— Не «какая-то кнопка»,— не согласился с ним генерал.— Эта «кнопка», как вы сказали, легко прорвалась через пост, сшибла голопой дежурного и была такова. Один случай можно было бы считать случайностью, а два — это уже система. Так что ваша Тюльпанова не столь уж беззащитна, как это может показаться при первом знакомстве с ней. Но это общие рассуждения. А конкретнее?
Не хотелось Строкуну отвечать на этот вопрос. Морщился, мялся:
— Я бы посоветовал жене нашего уважаемого майора держать своего теленка с козлиными замашками при себе на более короткой шворке. Тогда он, может, был бы более сдержанным.
— Это тоже не конкретно! — повторил генерал.
— Он во всем виновен! — высказал свое мнение Строкун.
— Виновен-то виновен,— усомнился в выводе Строкуна генерал,— только в чем? Есть такая детская игра — «в жмурки». Завязывают одному глаза, и он «водит», а остальные помогают ему, кричат: «Холодно... теплее, совсем тепло». Всеобщая радость, когда в объятия «жму-ры» попадает девчонка, в которую он влюблен: «Горячо! Огонь!» Так вот, Крутояров, играя с Тюльпановой «в жмурки», думается, сразу же попал в точку. Только вместо того, чтобы кричать от радости «Огонь!», она, увидев в руках оперуполномоченного портрет Кузьмакова-Прудкова, приняла контрмеры. Как говорится: мы не только оправдались, но и обвинили.
— Может, и так,— вынужден был согласиться Строкун.
— Товарищ генерал, разрешите! — поднялся со стула Иван Иванович.
— Да сидите. Что там у вас?
— Припоминаю, Пряников проговорился, что его на «папу Юлю» вывела Тюльпанова. Правда, сразу же начал отрицать это. Тогда мне показалось, что он просто защищает Тюльпанову. Но после того, как Крохина признала в «папе Юле» фашиста Григория Ходана, мне думается, Пряников все отрицал потому, что боялся «папы
Юли».
— Мысль,— одобрил его генерал.— Если предположить, что «папа Юля» и Ходан — одно и то же лицо, то становится понятным, почему он стрелял в постового ГАИ, казалось бы, в безобидной ситуации. Ну, проверили бы у Тюльпановой документы. Они в полном порядке. Конечно, постовой мог бы к чему-нибудь придраться, имея ориентировку на серые «Жигули», за рулем которых сидит женщина, но, помурыжив, отпустил бы ее. Однако у тех, кто был в машине, не выдержали нервы. Доказав, что в машине Тюльпановой было несколько человек, в том числе Кузьмаков, вы тем самым поможете Крутоярову.
Извлечь из плевел правду — в этом и будет помощь пострадавшему. Но кого в дайной ситуации, считать пострадавшим: Тюльпанову или Крутоярова?
Орач вспомнил разговор с доцентом Тюльпановым. Он сказал, что «мяснику» — под пятьдесят. По данным адресного бюро, Шурину лишь тридцать четыре. Откуда такая разница? Шурин-Щерапский выпивает в день литр водки и съедает три килограмма жареной свинины, значит, почки,
гипертония и прочее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122