Установившуюся тишину нарушает лишь робкое щебетанье птиц.
— Может, у местных жителей позаимствовать со-тню-другую лопат? Село немаленькое...— как бы размышляет вслух Тымчик.
— Надо попробовать,— откликается комиссар.
Впереди показываются окопы второй роты; они соединены между собой узкой траншеей. По ней спешит старший лейтенант Струков. Правую руку прикладывает к каске так, что видна почему-то не кисть, а компас, выпирающий из-под обшлага новенькой гимнастерки. Туго-натуго затянут в талии, ремень и портупея поскрипывают при каждом движении.
— Не холодно? — насмешливо спрашивает Заседателев и тут же отчитывает: — Не хватает, чтобы ротные командиры с простудой в медсанбат отправлялись...
— Да что вы, товарищ комиссар,— конфузится Струков и поворачивает к Тымчику разгоряченное здоровым румянцем лицо.
На вопрос командира полка ротный четко докладывает, что взводами у него командуют сержанты.
— Как они представляют себе оборону?
Ответить Струков не успевает. С противоположного берега Чутовки доносятся какие-то невразумительные звуки. Но вот они пропадают, и в установившейся тишине пробивается знакомая до боли мелодия: «Широка страна, моя родная...» Потом чей-то надрывный голос вопрошает: «За что воюем, братцы?» Ясно, фашистская провокация по усилителю. Ответа голос не ждет, поясня-ет что, дескать, заблуждался, а теперь прозрел, и, найдя в плену хорошее обхождение, подумывает, как бы вступить в германские войска.
Брызжет музыка. Теперь над долиной разносится по-бедный немецкий марш. Наконец мелодия затухает, и на ее фоне диктор медленно и торжественно вещает о том, что взяты Одесса, Киев, Брянск, Орел, Калинин...
— Ничего нового тут нет, зря фашисты стараются,— зло бросает Заседателев, успокаивая не то себя, не то командира полка, и бледнеет от негодования.
Звучат заключительные фразы передачи: «Битва на Востоке подходит к концу. Юго-Западный фронт уничтожен. В районе Вязьмы окружена крупная группировка. Москва видна в бинокль. Правительство из Кремля бежало в Куйбышев... Уничтожено и взято в плен пять миллионов красноармейцев и комиссаров...»
— Разрешите закрыть им рот? — Струков вопросительно смотрит на Заседателева.
Над головами со сверлящим свистом проносятся снаряды. Вблизи того места, откуда еще доносится музыка, поднимаются ввысь фонтаны земли. «Молодцы, артиллеристы!» — с облегчением роняет Заседателев и в ту же минуту замечает на противоположном берегу, занятом врагом, группу бойцов. Ясно одно, люди эти из этой роты. Но кто их туда послал?
Артиллеристы прекращают огонь, видимо, заметив смельчаков.
«С одной стороны, за инициативу не бранят. Но с другой — это же партизанщина...» — Думает Заседателев и ждет, что скажет командир полка. Тот молчит, переминается с ноги на ногу, затем быстрыми шагами идет по траншее. Военком едва успевает за ним.
— Кто это на выдумку горазд? — сердито набрасывается майор на бойца, спешащего ему навстречу с только что добытым усилителем.
Тот сразу улавливает недовольный тон незнакомого командира и сдвигает плечи:
— Приказ сержанта...
— Вот как?! Тогда согласимся, что приказы для всех обязательны.
К удивлению Заседателева, майор поворачивает обратно, потом в -нерешительности останавливается.
— Пойдем дальше? Хотя, до каких пор мы будем ходить друг за другом? Предлагаю разделиться. Ты в одну роту, я — в другую.— Тымчик произносит эту фразу и украдкой глядит на Валерия Федоровича: не обидится ли тот?
Заседателев отмечает перемену в настроении командира полка, но виду не подает.
— Товарищ майор, к телефону! — доносится из соседнего ровика голос телефониста Даниила Мацая.— Спрашивает вас Бакай, а кто он такой — не говорит.СПРОСИТЬ С СЕБЯ
Нужен «язык». Задачу такую 1051-му стрелковому полку ставит командир дивизии. Забота майора Тымчика: определить, кому поручить это дело, наметить объект и время поиска, согласовать свои действия с соседями. Пленного следует захватить именно завтра, ни днем позже. Это очень важно...
— Дополнительных указаний не будет,— добавляет старший лейтенант., Бакай, помощник начальника оперативного отделения штаба 300-й стрелковой дивизии, и тут же сообщает о неудаче, постигшей истребительный батальон Пунтуса — добыть разведданные им не удалось.
Майор слушает, хмурит брови. «Это, как проверка. Только принял полк,— и сразу такая задача...»
Словоохотливый старший лейтенант уже рассказывает о себе. Зовут его Василием Михайловичем, ему двадцать семь лет, родился и вырос под Полтавой, военное училище кончал в Харькове, участвовал в вооруженном конфликте с белофиннами.
— Что вы знаете об истории дивизии?
— Нам таковую предстоит писать делами... Майор Тымчик узнает, что в первой декаде августа
300-я стрелковая дивизия, только что сформированная в Донбассе, заняв 54-километровую полосу обороны по левому берегу Днепра на участке Псел — Ворскла, шесть дней героически препятствовала форсированию противником Днепра. Но сдержать напор врага было не под силу... По приказу командования отошла в направ- лении Козелыцины, Решетиловки... Под Полтавой на 300-ю дивизию наседали 61-я и 258-я пехотные дивизии фашистов, кавалерийская бригада СС и батальон полевой жандармерии .
— Основная масса бойцов влилась из Киевской, Одесской, Полтавской и Черниговской областей,— говорит Василий Михайлович.— Почти все ранее служили в кадрах и переменном составе; человек шестьсот прибыли из госпиталей, а, значит, имели кое-какой боевой опыт. Стрелковым оружием, артиллерийскими системами и боеприпасами полки были обеспечены полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93