..
Он нашел на берегу слепленную из досок будку возле которой лежал вросший в землю корабельный якорь. Диспетчер— бородатый моряк в черном кителе, обутый в валенки с самодельными калошами из красной резины, вышел с Владимиром на крыльцо.
— Утонул «Скиф»... Еще в сорок первом накрыло его немецкой бомбой... Во-о-он видишь, мель? За ней лежит «Скиф»...
Владимир остановился у кромки льда. Холодная прозрачная волна колыхала размолотую щепу и гарь пароходных топок. Вода стучала о лед, поплескивала. В толще ее ходили смутные тени. Ветер рвал с плеч шинель, пронизывая до костей...
На работе все уже были в сборе. В захолодевшем за ночь зале окна и пол возле печки покрылись мохнатым инеем. Орешкин рубил топором одну из досок и пытался разжечь огонь, дуя на остывшие угли. Люди сидели за столами еще сонные. Снизу, с первого этажа, доносился шум — там уже собралась очередь — кто-то скандалил, кого-то не пускали... Обычная история.
Волжский водил по списку крючком протеза и называл улицы:
— ...Профессор Самойлов... Профессору надо закончить обследование Портовой... Следует сказать, он не спешит.
— У меня сапоги рваные,— отозвался профессор.— На амнях не напасешься.
— Не очень уважительная причина,— покачал головой олжский.
— Безобразие! — зашумел профессор.—Везде дают по алонам обувь... А мы точно прокаженные... Начальство о ас не беспокоится. Хоть бы лапти дали!
— Лапти в Советском Союзе уже не плетут! — отрезал олжский.— Через неделю чтобы Портовая была на столе. ачкуете, профессор.
— Наверно,— ехидно вставил Орешкин,— домой греть-я бегает.
— Провокатор! — громыхнул обиженным басом Самой-ов и замолчал.
— Та-ак,— Волжский посмотрел на примолкнувшего Орешкина.— У вас прекрасные валенки...
— Сегодня оттепель,— быстро вставил Орешкин.
— Возьмите мои галоши,— спокойно проговорил Волжский.— Мне в горисполком на совещание... Дойду в ботинках.
В зале прокатился смешок, и громче всех злорадно захохотал Самойлов.
— Иван Иванович,— начальник мастерских поискал его глазами.— Вы пойдете на Пушкинскую...
— Там я,— сказал Владимир.
— Знаю.. Вы вчера нахомутали! Дома и так и сяк — точно пьяные.
— Может быть, мне подать заявление об уходе? — спросил хмуро Владимир.— Забыл я все.
— Нет. Не надо,— перебил Волжский.— Все будет хорошо. Привыкнете... Остальным работа такая: двое идут в типографию... Там обещали обрезки. Вчера обнаружили на улице Гоголя прекрасный деревянный забор. Надо перетащить его сюда, пока не разворовали...
— Обещали дрова! — с возмущением воскликнул Самойлов.
— Обещали,— согласился Волжский.— Но их отдали в детский садик... Будете возражать?
— Что малый, что старый,— обрадованно произнес Орешкин, и Самойлов зыркнул на него испепеляющим взглядом.
— Тише, товарищи,— попросил Волжский.— Хочу предупредить... Партийные и государственные органы требуют от нас быстрее закончить генеральный план восстановления. На путях стоят эшелоны со стройматериалами. Прибыли
полк саперов и строители. Кбе-где расчищены завалы. Участвует все население. Надо шевелиться, товарищи.
— Господи, о чем они думают? — громко вздохнул Иван Иванович.— Это же не нарисовал и построил. Нет ни геодезических отметок, ни геологии.
— Мы должны выдать документацию на центр хоть кровь из носа,— жестко, сказал Волжский.— Не будет данных — начнем от нуля. Все заново! А насчет того, кто о чем думает,— не советую... Плохо пахнет! В конце концов, мы не так бедны — есть какие-то старые фотографии, у некоторых сохранились чертежи, рисунки... Вспомните, с чего начинали?
— Надо искать чертежи,— торопливо сказал Иван Иванович.— Почему вы перестали их искать? Следует рыть день и ночь. Я знаю, я помню...
Архитекторы переглянулись, наступило неловкое молчание. Волжский мягко проговорил:
— Мы учтем это, Иван Иванович, успокойтесь...
— Вопрос можно? —один из, архитекторов поднял руку.— Два вопроса... Первый — жилье!
— Прошу,— Волжский показал пальцем вниз, на первый, зтаж.—Станьте в очередь,.. На общих основаниях.
— Второй вопрос — уже проделана большая работа... Не пора ли создать авторскую группу по генплану восстановления? В данном случае я говорю о центре и районе порта. Сохранились точечные застройки... Опираясь на них...
— Пора,— коротко сказал Волжский.— Па какое время вы рассчитываете реализацию генплана?
— Ну,— заколебался архитектор.— Я думаю... Лет на пять вперед.
— Эка хватил,— пробасил Самойлов. — На три года... Поднять кое-какие дома... Пробить несколько улиц. И то это планов на три года, а работы — на десять!
Волжский постучал крючком по столу.
— Одну минутку, товарищи. Хочу сообщить... нам предложили заняться проектом генплана на пятнадцать лет вперед. С тем, чтобы мы уже сейчас закладывали город будущий, со всеми, вытекающими условиями жизни населения— озеленением, комфортом, учреждениями сферы обслуживания....
— На сколько же лет они рассчитывают полное, восстановление? — спросил иронически Самойлов.
— В тысяча девятьсот пятьдесят пятом году,— неуверенно произнес Волжский,— вы на улицах не найдете ни одного разрушенного здания.
— Ха! — закричал в наступившей тишине Самойлов.— удеса...
Архитекторы, сидели подавленные, не глядя друг на дру-а. Только Орешкин развел руками и пробормотал:
— И в самом деле чудеса...
— Так постановило правительство,— Волжский нервно переложил папку с одного края стола на другой, старательно сдул соринки.— Продолжаем работу, товарищи... Хочу предупредить тех, кто пойдет в типографию-.. Бумагу надо клянчить. Так они обрезки не дадут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85