Мать решила: пусть девочка сперва пообвыкнет, поучится. Она договорилась с учителями, чтобы они помогали Мирье пройти программу средней школы. Когда мать ушла, Мирья взялась за учебники. К вечеру надо успеть сделать задание, сходить в школу за новыми уроками. А потом к восьми на день рождения к Айно.
Айно Андреевна и ее муж Михаил Матвеевич Воронов, начальник строительства, занимали комнату в здании поселковой больницы, если можно всерьез назвать больницей две комнатки, служившие палатами, небольшую приемную врача и кухоньку. Но это была больница — был врач, медсестры, санитарки. В палатах — всегда тепло и безупречно чисто, как и полагается в медицинских учреждениях.
Сегодня в квартире Вороновых царил необычный порядок. Все столы, какие только были — и кухонный, и письменный, и обеденный,— стояли в один ряд. Между ними, выполняя роль стола, стояла и швейная машина, хотя ее под длинной белой скатертью и не было видно. Вдоль стола поставлены тахта, все стулья и скамейки, имевшиеся в доме. А сервировка стола — каких только тут нет тарелок, рюмок, стаканов, чашек, кружек! Стол заставлен разной снедью — колбасой, салатами, сыром, рыбой и жареной и вареной, пирогами, а на кухне в духовке стоял огромный чугунок жаркого. Еды должно хватить. Бутылок тоже немало. Они стояли и на столе и в шкафу — на случай, если окажется мало.
Мирья и Елена Петровна оказались первыми гостями. Айно Андреевна, накрывавшая вместе с сотрудницами больницы стол, бросилась обнимать Мирыо и Елену Петровну. Подошел Воронов и поздоровался за руку, хотя с Еленой Петровной они уже встречались на работе днем.
Потом пришли гости из Кайтаниеми — Вейкко Ларинен со своей женой Ириной. Оба в брезентовых накидках, затвердевших от дождя и ветра.
Мирья хорошо знала и Вейкко и Ирину. Когда она приехала из Финляндии, мать повезла ее в гости к Кайтаниеми. Ирина уговорила Елену Петровну оставить Мирью у них на пару недель. У Лариненов в Кайтаниеми свой домик, чистенький и уютный. Вейкко месяца два назад как перешел на работу в Хаукилахти, и в поселке ему дали маленькую комнатку в общежитии. Но Ирина пока оставалась в Кайтаниеми, и Вейкко часто ездил на ночь домой. От поселка туда рукой подать, тем более на моторной лодке.
Вейкко сбросил дождевик так энергично, что даже лампочка закачалась. Ирина осторожно сняла свой плащ. Рядом с мужем, коренастым и кряжистым, она казалась необычайно стройной, хрупкой. Мирья не видела Ирину с тех пор, как гостила у Лариненов. Ей показалось, что Ирина с тех пор похудела и даже помолодела. Она, наверное, в молодости была настоящая красавица. И сейчас она такая красивая, подумала Мирья, любуясь белым, тронутым легким румянцем, чистым лицом Ирины.
Ирина бросилась обнимать Мирью по старому карельскому обычаю. Стала сразу же упрашивать ее приехать к ним в гости. «Давай сегодня же поедем. Вместе с нами. А?»
Гости всё подходили. Мирья даже забеспокоилась, хватит ли всем места.
Елену Петровну и Мирыо посадили в самом конце стола. Рядом с ними оказалась бабушка Хотора. Бабка была такая широкая, что занимала одна два места.
— А мне ведь и положено два места,— заявила она, усаживаясь.— Я же старика потому дома оставила. Пусть сидит. А выпить стопку за него я и сама могу, если дадите...
— Дадим, дадим,— засмеялась Айно Андреевна.— Ортыо ты, Хотора, зря с собой не взяла. Уж как-нибудь нашли бы место, пристроили.
Наконец все расселись.
Елену Петровну попросили произнести первый тост. Она лучшая подруга именинницы. Она стояла с рюмкой в руке и думала. Что же сказать? Пожелать долгих лет жизни и счастья? Айно и так выглядит счастливой и такой молодой, словно вся жизнь у нее еще впереди. Пожелать здоровья? Айно и так здорова. Любви? Брак Воронова и Айно Андреевны все считали счастливым и удачным. Успехов в работе? Айно считают опытным, талантливым врачом, ей даже предлагают перейти на работу в районную больницу.
— Сегодня, в день рождения Айно Андреевны,— начала она,— я хочу предложить тост за то, чтобы у нас все, все люди были здоровыми...
— Что ты, что ты, я же останусь без работы...— замахала рукой Айно.
— И чтобы ты всегда грела нас своей улыбкой, своей теплотой. Приносила и впредь в жизни людям добро, как делала до сих пор. Вот все, что я хотела сказать. Спасибо, Айно.
Гости ожидали, что Елена Петровна скажет что-нибудь шутливое. Однако ее слова придали дню рождения какую- то торжественность. Все молча чокнулись. Рюмками, стаканами, кружками.
— А теперь споем! — Бабушке Хоторе было не по душе это слишком торжественное начало, и она сама первая запела:
В отцовском доме выросла ты, девица-краса.
Все, кто знал финский язык, подхватили. Но голос Хоторы звучал звонче всех.
И разлучила злая доля нас с тобой потом...
Ирина подхватила таким ясным и звонким голосом, что Хотора даже перестала петь...
Но я тебя не забуду, помнить буду век...
Ларинен покачивал головой в такт песне и смотрел на Ирину.
Когда кончилась песня, Хотора решила показать, что она тоже умеет петь. Она начала новую песню таким громким голосом, что никто не отважился петь с ней вместе.
В замке у графа гуляют и пьют, и пир там веселый идет, шампанское льется, и песни поют, только сердце у них словно лед.
Мирья спросила у матери шепотом:
— Как эта песня попала сюда?
— Это старинная песня,— ответила мать.
Хотора завела тем временем новую песню:
...Волны бурные...
— Нет, она начинается не так,— заметила Ирина.
Лампочки временами начинали мигать, потом снова
вспыхивали ярким светом. С ровными промежутками доносился звук работавшей пилорамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112