— Встречным курсом — «американец»! — выкрикнул радист, появляясь на мостике.
— Право руля!—скомандовал капитан.. Казалось, он различает контуры встречного судна с правого борта. Но так только казалось. Он не смел поддаваться тому, что казалось. Не смел брать левее.
И неожиданно, чуть ли не впритир к левому борту,— желтый глаз, мощный нос лайнера и сиплый гудок над головой.
Опасность на какое-то время отступила. Капитан почувствовал, как онемели колени. Он тяжело оперся о перила мостика и перевел дыхание. Хоть на несколько секунд закрыть глаза, не смотреть, не слушать — отдохнуть.
— Так и не ответил,— сказал входивший в радиорубку старший штурман.— Виктору Дмитриевичу удалось засечь его передатчик. А нам так и не ответил.
Капитан продолжал вглядываться в темноту. «Американец» его уже не интересовал.
— Да тут кофе! — воскликнул Пал Палыч.— Кому это пришла в голову блестящая идея поддержать наш моральный дух?!
— Нашей милой докторине,— подал голос Любезнов.— Появилась, как Ундина, из волн морских и снова исчезла в глубинах.
— Да ну! А я и не заметил, когда она приходила. Николай Степанович, хотите чашечку?
— Не откажусь.— Капитан с удовольствием сделал несколько глотков.
Рулевые сменялись каждый час. И штурманы менялись. Только Николай Степанович уже пйлсуток стоял на мостике. Кофе был ароматный. Усталость как будто прошла.
— Ну-ка, Любезнов, я стану к штурвалу, а ты подкрепись,— сказал Пал Палыч.— Там полный термос.
— Да мне что, я не устал! — Однако матрос уступил свое место и тоже выпил кофе.— Повезло нам с доктори-
ной. Я лично два чемодана ее книг погрузил. Вы бы посмотрели, какие книги! — с жаром сообщил Любезнов.
— О книгах потом поговорим,— строго остановил его Пал Палыч, передавая матросу штурвал.
— Там, в кофейнике, что-нибудь осталось? — спросил Николай Степанович.
Вовремя они подкрепились. Лазарева понимает, как нелегко сейчас в тумане. Молодец! й вовсе она не такая, как показалось с первого взгляда. Ведет себя скромно, даже в разговоры не вмешивается. Только рассмеется шутке. А шуток хватает, едва она появится в кают-компании. Все наперебой стараются перед ней блеснуть остроумием. Особенно Виктор. Он прямо из кожи лезет, чтобы привлечь внимание.
И работящая. Никому спуску не дает. Кают-компанию в порядок привела, столовую команды, камбуз.
Дзюба, конечно, первостатейный кок, но насчет санитарии не все и не везде у него в порядке. Лазаревой удалось и его приструнить, и боцмана. Все без шума, без жалоб начальству. Сама управилась.
Напрасно он при первом знакомстве столь демонстративно объяснил: по всем вопросам — к старшему помощнику. Она и Пал Палыча не беспокоит по пустякам. Подумалось тогда невесть что. С ним, капитаном, она
вежлива — и только. Николай Степанович взглянул на часы. Через двадцать минут восход солнца. Может быть, оно прорвет плотную пелену тумана.
Гудки. На этот раз слышны явственно. Если столько судов идет от пролива, значит, там нет тумана. Хорошо бы. А то стой на якоре и трать попусту время.
За спиной капитана негромко переговаривались. Сменялись рулевые. Он уперся локтями в планширь. А туман, кажется, редеет. Добрая примета.
Леля пожелала: ни штормов, ни туманов! Пусть сопутствует ясная погода! Не успели уйти — и уже радиограмма. Знает, что в первые дни рейса, несмотря на привычку надолго уходить из дому, вспоминается берег. Хорошо прошла эта неделя. Даже несмотря на Вась-кины фокусы. Видно, кое-что понял, получив отпор. Когда возвращались с Лелей домой — спал или делал вид, что спит. Правда, не захотел просить прощения. Ну что ж, ему, Николаю Степановичу, это вовсе не нужно. Главное, Леля права, парню после случившегося стыдно смотреть
в глаза, вот и избегал встречаться за столом. К его, Николая Степановича, приходу все сгладится. Мало ли что бывает... Не с ним — с Лелей век вековать, а она верная, добрая жена, хорошая хозяйка. Что еще моряку нужно? С Лелей ему определенно повезло. Как говорится, удачно женился. Время было тяжелое, послевоенное. Заработка едва-едва хватало, чтобы уплатить за угол и как-то справить себе дешевенький костюм, купить пару ботинок. Именно в ту пору они познакомились. Он был рад, что получил бесплатную путевку в дом отдыха — бюджет его трещал по всем швам из-за покупки хорошего приемника. Николай никогда не думал, что так далеко зайдет их курортный роман. Писал ей в Ленинград письма. Приглашал в гости. Но не предполагал, что это произойдет так скоро.
Она вошла с вещами, с Васькой в крохотную проходную комнату. Ледяной вопрос хозяйки: «Вы надолго?» И тихий, твердый Лелин ответ: «Насовсем!» Потом в предрассветном, совсем уже домашнем сумраке ее тихий голос: «Как же я смогла бы жить без тебя?! Если вместе —разве может быть трудно, если вместе — все нипочем».
Да, годы были тяжелые, но, странное дело, жить семьей стало гораздо легче. Леля находила какие-то случайные заработки. Не сразу устроилась работать по специальности, пошла нянечкой. Потом воспитательницей. Сейчас смогла бы преподавать в старших классах историю, легче ведь, чем с малышами, но, видно, привыкла к своим «дошколятам» — не хочет уходить.
Именно тогда, в тяжелые годы, убедила его закончить среднюю школу. А когда втянулся — курсы, потом Высшее мореходное. В большой мере своим званием капитана он обязан Лелиному упорству и умению не замечать житейских невзгод...
— А погодка; разгуливается,— сказал за спиной Николая Степановича Виктор.— И прогноз благоприятный.— Он протянул только что принятую сводку. — Спасибо! Если б не прогноз — не догадался бы, что вон там уже пробивается солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126