..— Снова взгляд Осадчего на Ярошенко.
— В пункте двадцать втором говорится и о кафер-даме.
— ...и уезжает в отпуск, как предусмотрено расписанием. Вместо Колосова остается второй помощник Челноков. Его прямая обязанность следить за ремонтом. Через определенное время начальством создается комиссия, в состав которой входит Челноков. Комиссия, а вместе с ней и Челноков, устанавливает, что в ходе ремонта есть недостатки, в частности, еще не приведен в порядок ка-фердам. Ответственность за упущение ложится, естественно же, на Челнокова. Вывод следует необъяснимый: отстранить от рейса находящегося в отпуске Колосова, вместо него назначить Челнокова. Простите, как это понимать?
Реутов сосредоточенно смотрел на стену, где висела огромная карта мира, и тоже молчал. Потом, словно мысленно подведя итог своим рассуждениям, положил обе руки на стол и обернулся к Осадчему:
— Мы все любим и ценим Колосова...
— Мы так и поняли,— совершенно серьезно подтвердил Осадчий.
— Представитель нам подсказала.
— Простите, кто подсказал? — Осадчий снова в упор смотрел на Реутова, и тому было явно не по себе от его прямого проницательного взгляда.
— Товарищ Гаранова, я хотел сказать,— объяснил Реутов.
— К сожалению, мы не знаем, что вам сказала товарищ Гаранова, — волнуясь, говорила Елена Ивановна.— Но, поверьте, человеку, далекому от морской жизни, мне, например, не просто было разобраться в морских тер-
минах. Могли и ее проинформировать так, как информи-ровали нас. Однако боцман-коммунист сказал, что Колосов требовательный, принципиальный человек, пользуется большим авторитетом среди моряков. Другой коммунист, капитан-дублер... Вот его слова: «В любых условиях Колосов может заменить капитана. Грамотный, отличный моряк». Читать еще отзывы?
Реутов, пока Елена Ивановна говорила, кивал своей тяжелой головой и, снова положив ладони на стол, как бы подчеркивая — с этим все ясно, ответил:
— Разве против таких доводов станешь возражать?!— Он помолчал и, как бы решившись высказаться до конца, продолжил: — Буду с вами откровенен. Возраст! Я лично сам был с Колосовым в море. Предстаньте себе такую картину. Боцман во время швартовки не снял брезентового чехла с контроллера поста управления брашпиля. А старший помощник не видит. Что ни говорите, Колосову шестой десяток.
Осадчий молчал, дожидаясь, пока Реутов приведет примеры. А Елена Ивановна подумала (в который раз!), что без Осадчего она вынуждена была бы бегать, выяснять состоятельность каждого замечания в адрес Колосова.
Убедившись, что больше начальству, сказать нечего, Осадчий негромко и очень вежливо начал:
— Простите, но я с вами не согласен. Во время дождя или при сильной зыби контроллер надежно укрыт чехлом от попадания влаги, и снимать его в такой обстановке не обязательно. Пойдем дальше. Брашпиль на баке. То есть на носу базы,— пояснил он Елене Ивановне.— Там же, на баке, находится, кроме боцмана, штурман. Ему и надлежало сделать замечание. А в-третьих, китобаза не катер. Ходовой мостик, где находится старший помощник, отделяет от бака не один десяток метров. Не убежден, что на таком расстоянии различишь чехол на маленьком контроллере.
Воцарилось долгое молчание.
— М-м-да,— пробормотал Реутов и, тяжело повернувшись в кресле, обратился к Елене Ивановне:— Скажу вам неофициально, просто как знакомой, свое частное мнение. Через несколько лет Колосову на пенсию. Он сам сказал, что сбережения у него немалые. И пенсию он давно обеспечил. К чему же плавать? Конечно, в море ставка у него большая...— Реутов осекся, взглянув на
Осадчего, лицо которого побелело, под кожей бугрились желваки, так крепко он стиснул зубы.
Елене Ивановне показалось, что не сдержится Осад-чий, наговорит резкостей, как это однажды случилось с ней. Однако тот ответил так же спокойно, как говорил до этого, только голос звучал глухо:
— А девятнадцать героических рейсов? Таких рейсов, на которых воспитывали нас, молодых матросов... он тоже совершил из-за ставки?! Когда к берегу приползали изувеченные моряки-десантники, истекающие кровью, и ждали ночи, ждали прихода «Земляка», ждали спасения! И он непременно приходил, наперекор всем смертям. Какой надо иметь талант командира, судоводителя и какое сердце?! И за рейсы в Антарктику у Колосова награды. А через месяц после того, как он был награжден медалью, Колосова сняли, нарушив все законы. Подумайте об этом, товарищ Реутов. Мы настоятельно просим вас — подумайте!
Непослушными руками Елена Ивановна спрятала блокнот в сумку и вышла вместе с Осадчим. Взволнованные, молча шли они по оживленной в эти вечерние часы улице.
— Подождем. Несколько дней подождем,— прощаясь, сказал Осадчий.— Если Колосова не восстановят, будем продолжать бой. Согласны?
— Конечно.
— Порядок! На время отключаемся. Впереди свободное воскресенье. Поведу свою гвардию на мавтуны.
— Куда?
— Это сын говорит: мавтун. Мультфильм. Елена Ивановна рассмеялась.
У нее на воскресенье тоже накопилось множество дел. Николай, вероятно, уже ушел в Николаев. Вчера было что-то похожее на прощание.
Однако, когда она подошла к дому, то увидела открытую балконную дверь. Пришел. Зачем? Нет, снова повторять вчерашнее не нужно. Лучше здесь, на скамейке, подождать, пока уйдет. Довольно. Всего довольно. Все ясно, все решено.
У дома остановилось такси, потом появился Николай с чемоданом. Раньше все, что брал в рейс, умещалось в хозяйственной сумке.
Прошлое, счастливое... Прошлое, которое называлось юностью. Пусть не по годам. Юным было ее чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126