—Да что, из-за этой ржавчины судно утонуло бы? Пошли в отдел мореплавания.
— Сейчас?
— А чего тянуть? Проверим по пунктам все обвинения. Вот тут я их записал.— Осадчий похлопал по карману, из которого торчала черная обложка блокнота.— Проверим — и уже тогда к начальству.
— Пойдем и в другие отделы, согласилась Елена Ивановна. Уверенность Осадчего передалась ей. На него, по-видимому, благожелательность Афонина, его готовность прояснить дело не произвели никакого впечатления. У Осадчего была своя точка зрения, и поколебать ее было не так-то просто.
Не более десяти минут пробыли они в отделе мореплавания. Осадчий записал отзывы капитанов-наставников: «Отличный штурман, прекрасно знающий свое дело. Работает безаварийно. Составленный по прибытии из рейса акт свидетельствует о хорошо поставленных штурманской и радиослужбах».
Вместе с Еленой Ивановной и Осадчим в коридор вышел молодой моряк, не принимавший участия в разговоре, но внимательно прислушивавшийся к отзывам капитанов. Попросив у Осадчего спички, он явно намеревался завязать разговор.
— Может, мои сигареты возьмете, они покрепче,— пришел ему на помощь Осадчий, протягивая пачку.
Моряк поблагодарил и, закурив, сказал:
— Вы о Колосове говорили. Я плавал с ним. Хороший он, душевный человек. Никогда своих подчиненных в обиду не даст, хотя сам требует службы на всю катушку. И откровенный, что думает, то и скажет начальству прямо в глаза. Вот и нажил себе неприятностей. Уж вы, пожалуйста, разберитесь.
Елена Ивановна подумала, что, может, и впрямь у старшего помощника произошел с кем-то из начальства конфликт. Припомнился разговор с Афониным. Пожалуй, тот говорил не очень убежденно, словно пересказывал чужие мысли. Очевидно, и Осадчий обратил на это внимание. Потому-то так сдержанно держал себя у Афонина.
— Ну, а теперь займемся кафердамом,— сказал Осадчий, распрощавшись со штурманом и направляясь дальше по коридору.
Елена Ивановна дивилась, как быстро он и здесь нашел общий язык с инженерами, работавшими в отделе. Ему сразу же отыскали нужные папки с приказами и актами. Елена Ивановна добросовестно переписывала все необходимое.
С заместителем начальника отдела Осадчий был уже на «ты».
— Пожалуйста, Валерий, разыщи ремонтную ведомость.— Осадчий, улыбнувшись, заметил, обращаясь к Елене Ивановне: — Валерий Николаевич, оказывается, тоже отслужил на Балтике.
— Так ведь я сразу припомнил, где тебя видел. На комсомольской конференции выступал,— сказал Валерий Николаевич.— Вот вам, товарищи, ведомость.
— Кафердам в нее занесен? — спросил Осадчий.
— Естественно. Ищи пункт пятнадцатый, двадцатый. Вначале самые важные работы перечислены.
Осадчий посмотрел список.
— Вот пункт двадцать второй. Видите, Елена Ивановна? Ведомость составлена Колосовым, и вот он — кафердам. Кажется, завод не очень торопился выполнять эту работу? — обратился Осадчий к Валерию Николаевичу.
Ответил инженер, сидевший за соседним столом.
— Пришлось потом дополнительно наряд выписывать.
— Работа трудоемкая, а оплата низкая. Так? — листая бумаги, спросил Осадчий.
— Естественно. К тому же там теснота, в этом кафер-даме, работать неудобно. Вот и стараются от нее отпихнуться,— подтвердил Валерий Николаевич.
Осадчий прочитал еще один документ и с усмешкой буркнул:
— Занятно,— и передал его Елене Ивановне.
— Именно!—кивнул Валерий Николаевич.—Даже очень занятно. Но... начальству, как говорят, виднее.
Все головы повернулись к ним. Елене Ивановне было ясно, что равнодушных в отделе нет. И не один Валерий Николаевич заинтересован в тщательном расследовании дела Колосова.
И еще один документ переписала Елена Ивановна — о премировании за хорошую работу экипажа китобазы, в том числе и Колосова.
Поблагодарив сотрудников за помощь, Елена Ивановна вышла в коридор, где ее дожидался Осадчий.
Вместе с Валерием Николаевичем они стояли у окна. Тот горячо говорил:
— Меня давно интересовало именно это программное устройство. И, знаешь, главное — надо станок в деле увидеть. Из проходной звякну, а ты встретишь.
— Договорились! Ну, будь здоров! — Осадчий пожал руку Валерию Николаевичу.
— А теперь можно и к высокому начальству, - сказал Осадчий, когда они с Еленой Ивановной остались одни.
— Лучше бы сначала самим во всем разобраться, а потом будем и с ним разговаривать,— предложила Елена Ивановна.
Осадчий остановился, оглянулся на дверь, ведущую в приемную начальника управления.
— Опять программу составим,— предложила Елена Ивановна.— У нас ведь все отрывочно записано.
— Правильно,— сказал Осадчий.— С подчиненными Колосова поговорим. Те, что пошли в годичный отпуск, сейчас на берегу. Это пригодится в беседе с начальством.
Оказалось, в отпуске боцман китобазы, непосредственный подчиненный Колосова, капитан-дублер, несколько матросов, кок и судовой врач. И с каждым из этих людей Ярошенко встретилась. Но матроса Хохлова она никак не могла застать дома, поэтому решила пойти к нему в субботу утром.
Студеный февральский ветер швырялся снежной крупой.. Скрипели обледенелые деревья, редкие тучи мчались по бледному небу, не закрывая солнца. От холодного яркого света день казался еще более холодным.
И вдруг вспомнился ей такой же ветреный морозный день, который не могли изгладить из памяти никакие годы. Она провожала на фронт Тараса. Провожала, чтобы больше никогда не увидеть.
Вспомнилось, как стояли на улице, при свете холодного солнца, еще смущенные первой близостью и нераздельно соединенные ею. Тарас затянул у нее на спине концы платка, по-мужски сурово сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126