Ей будет обидно.
Гена промолчал. Но через месяц-другой непременно сам напомнит, чтобы заяц принес Зойке какую-нибудь погремушку.
— Ну, вот и пришли! Одной идти скучно, а ты меня немного проводил. Спасибо.
На несколько секунд Елена Ивановна задержалась, глядя, как малыш вприпрыжку помчался к подъезду. Если б можно было схватить его на руки, прижать к груди. Но этого даже с сыном она почти никогда себе не позволяла. Мальчишки они и есть мальчишки: маленькие мужчины, которым надлежит расти сильными.
Что бы она делала без своих малышей, без своей хлопотливой работы? И в конечном счете бог с ними, с неприятностями, которые сочинили для нее все эти комиссии. Ерунда по сравнению с тем теплом и радостью, которые она здесь получает. Не надейтесь, никому она не уступит своего места, своих детей, потому что никто их лучше не 'знает и так не полюбит. Она им нужна.
Елена Ивановна взглянула на часы и заторопилась. Надо еще успеть на дежурство в домохозяйстве. Кто-нибудь ее уже ждет.
А потом домой. Должна же быть, наконец, радиограмма от Коли. Сообщила ему, что Вася работает. Не ответил. Неужели мальчик ему настолько безразличен?
Переменился Николай. Чем объяснить? Нельзя же без конца уверять себя: все только кажется. Прежде ведь не казалось. Бывает, что недалекого человека портит высокая должность. В любимом так трудно разглядеть недостатки. Следствие их ощущаешь, а пойди отыщи причину.
Нависали, громоздились над крышами тучи. Снеговые, чуть лиловые. Было что-то тревожное в мрачном их нагромождении. В предчувствии еще неизвестной, надвигающейся беды сжалось сердце.
Перепад давления перед бураном — вот и прижало, да еще усталость, незаслуженные нарекания. Не ходить же ей оправдываться. Оправдания обычно выслушивают с иронической снисходительностью. Нет уж, пусть остается все, как есть.
В домохозяйстве, как обычно, в красном уголке сидят старушки, ждут — вдруг какое-либо собрание, а пока обсуждают свои животрепещущие дела: внуки, зятья, невестки.
Слесарь дядя Харитон объясняет девушке-технику: в пятой квартире всегда краны скручивают, только и бегай туда, вот ежели бы эту коммуналку да оштрафовать!
Управляющий кричит в телефонную трубку: мы, что ли, шифер покололи? Мы телеантенны ставили? За ваш счет ремонт отнесем.
Очередь возле паспортистки.
Ярошенко села в углу за стол, взяла книгу учета. Вчера и третьего дня ни одной жалобы. Может, и сегодня никто по придет. С тех пор, как выгнали пьяницу и жулика управхоза, а его место занял майор-отставник, работа налаживается, хотя фонды те же и материалов не прибавилось.
В книге учета лежал отпечач атаный на машинке план работы депутатов с пометкой: «Для т. Ярошенко». Где найти время? Детская комната. Ну, там она была на днях. А вот каток, спортплощадку можно пенсионерам поручить. Отлично ведь справился с работой тихенький такой старичок. Две детские футбольные команды — его заслуга. А третьему месту, которое заняли ребята на соревнованиях, он радовался, пожалуй, больше самих победителей. И новую спортплощадку пусть поможет организовать. Еще что поручается т. Ярошенко? Техучилище.
Постепенно шум утихал. Люди разошлись. Только в соседней комнате — щелканье арифмометра да негромкое воркование старушек в красном уголке. Вынув из
сумки открытки, Елена Ивановна стала писать новогодние поздравления своим «девочкам» - воспитательницам, придумывая смешные тексты. Подписывалась: «Снегурочка», «Серый волк», «Семеро козлят»...
— Мы не помешаем?
Подняла голову. В комнату вошла супружеская пара — высокий, плечистый моряк с седой головой, с румяным моложавым лицом и подстать ему крупная, белолицая женщина.
Елена Ивановна помнила ее — приходила, подавала заявление в депутатский совет, жаловалась: крыша протекает. Тот, прежний, управдом не торопился ремонтировать крыши.
— Вы ко мне, товарищ?..
— Колосова,— подсказала посетительница и села.— Лично к вам.
— Опять потолок? — Елена. Ивановна предложила стул Колосову.
— Нет, нет. Потолок в полном порядке. Спасибо,— улыбнулась женщина и взглянула на мужа.— Мы пришли посоветоваться. Что же ты молчишь, Даня?
— Слушаю,— Елена Ивановна тоже взглянула на Колосова.
Тот только скорбно сдвинул брови, продолжая сосредоточенно разглядывать «краб» на своей фуражке.
— Вот так всегда! Слова из него не вытянешь. И сейчас молчит. Выгнали с работы. Двадцать два рейса сделал в Антарктику и выгнали.
— Не выгнали, а освободили,—негромко произнес Колосов и улыбнулся. Улыбнулся, словно извиняясь за свой приход и за то, что с ним так поступили.
— Ну, как же не выгнали?! Место его кому-то очень понравилось. Вот и не взяли в рейс. Четыре месяца дома сидит.
— Пять,— поправил Колосов жену.
— Это все твой расчудесный Реутов! Нужен ему такой старший помощник на китобазе. Ни свертка с собой завернуть, ни подхалимничать не умеешь, как другие, начальству угодить!..
— Я ведь просил...- резко остановил жену Колосов и поднялся.
Встала и жена — взяла его за плечи, переменив тон.
— Не буду, Даня, не буду,— и усадила на стул. Видно, только по ее настоянию и пришли сюда.
— Вы обращались с жалобой? Простите, ваше имя? — Даниил Тимофеевич. Обращался в районные инстанции. Говорят, вы номенклатурный работник. Словом, не в их компетенции.
— Какая же все-таки причина увольнения? — спросила Елена Ивановна.
— Так ведь не уволили! И в рейс не взяли, и не уволили. Оставили в состоянии невесомости. Даня, ведь ты обещал. Обещал все сказать. Уже пять месяцев собираешься. Заговори наконец! — взмолилась Колосова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126