— предложил Осадчий.
— В Художественный?! — удивился Ярослав.
— Афиши надо читать, юноша. Художественный на гастролях,— назидательно осадил Осадчий;
— Кажется, наш в Москве. На «Белую акацию» третий раз пойдем? Это было бы занятно! — с серьезным видом предложил Андрей.
— Билеты взяты в Театр на Таганке. Ясно? — уточнил Осадчий.
— Тут уж ты, Ярослав, спорить не станешь — согласишься: наш Иван гений в самом широком смысле слова! — воскликнул Андрей и обернулся к Осадчему: — Разреши, рыбочка, полоть твою щедрую руку.
— На щедрость не рассчитывайте. За билеты все равно вычту.
— Лучше мы тебя потом по-царски угостим. И как тебе, отец ты наш родной, в театр билеты-то удалось раздобыть? — удивился Ярослав.
— Парторгу, воспитывающему молодежь, всегда идут навстречу. Я давно этот сюрприз запланировал.
— А мы думали...
— Знаю, что вы думали... Но не волнуйтесь, в ресторан успеем и после театра.
— Качнем его! — предложил Андрей.
— Эмоции потом. Еще опоздаем...
Никто из них не был в этом театре. Обходя фойе, узнавали артистов; снимавшихся в кино, с нетерпением ждали начала спектакля. Потом с трудом пробирались на свои места.
— Ну и теснота,— ворчал Ярослав.— Что-что, а театры в нашей благословенной провинции шикарные.
Долго усаживались, поудобнее пристраивая колени в узком промежутке между рядами стульев. Когда же поднялся занавес — сразу позабыли о тесноте. На сцене были как бы два салона. В одном — солдаты времен Отечественной войны, в другом — современники.
Андрей пытался уловить какую-то сюжетную связь между этими группами, но что давалось трудно, поэтому
стпл просто следить без всяких раздумий за тем, что происходило. События развивались, казалось, без какого-либо логического предначертания — путем ассоциаций, возникавших то у героев войны, то у современников. Это было необычно, ново.
Искоса взглянув на Осадчего, Андрей прочел на его лице недоумение, а Ярослав, подавшись вперед, с жадностью следил за игрой актеров.
В антракте вышли покурить. Ярослав дал волю восторгам: только так! Языком плаката! Это посильней любой интриги. Сюжет — движение мысли, страсть познания! И нечего пожимать плечами. Все здорово! Ты, Иван, который призван...
— Нет. МХАТ лучше,— уныло ответил Осадчий.
— Андрей! Ты чего молчишь? Именно теперь нам нужна открытая декларативная публицистичность,— горячился Ярослав.— Все современно. Все ново!
— Не очень-то ново. Такое у нас уже было,— пожал плечом Осадчий.
— Подожди, Иван, я хочу слышать, что скажет наш эстет. Чего, Андрей, отмалчиваешься?!
— Занятно. Но дай разобраться. Нельзя о новом театре так сразу...
— А я сразу, как попал во МХАТ,— так сразу и навсегда!.. — вставил Осадчий.
— Вообще... Не знаю, может, я чего-то не уловил,— негромко заметил Андрей.
— Значит, не дорос! — смеясь, воскликнул Ярослав.
— Подрасту,— уже миролюбиво ответил Андрей.
— А если наоборот? — с усмешкой спросил Осадчий.
— Не страдают ли некоторые из достойнейших мужей манией величия? — поинтересовался Ярослав с невинным видом.
— Может быть,— пожал плечом Осадчий.— Только мне все это дело на сцене напоминает мозаику.
— Мозаика тоже искусство,— горячо произнес Ярослав.
— Даже когда в нее вкраплены инсценировки старых анекдотов?! — стал тоже накаляться Осадчий.— Где же вкус, чувство меры? Разве без них возможно искусство?! В том, что мы смотрели, много интересных, талантливых кусков, тем острее воспринимаются, мягко выражаясь, банальности.
— Ну, знаешь!.. — воскликнул Ярослав.— Твои орто-доксальные высказывания...
— Пусть ортодоксальные! Но без гармонии немыслимо искусство.
— Да бросьте кипятиться! — вмешался Андрей.
Когда спектакль закончился, все дружно аплодировали, но мнениями больше не обменивались, и, только сидя за ужином, Андрей вдруг сказал:
— А знаете, хлопцы, если не уедем, давайте-ка еще раз прорвемся на Таганку. Все-таки занятно: что они еще придумают?
— С меня довольно,— ответил Осадчий.
— Второй спектакль посмотрите — убедитесь: я прав.
— Что за люди! — вздохнул Осадчий.— В театр зову — они в ресторан хотят. В ресторан пришли — о театре говорят... Отключайтесь — есть хочется!
— Предлагаю первый тост за нашего первенца, что отдыхает сейчас в шикарном павильоне. Чтобы путь ему предстоял долгий и появились у него близнецы.
— Целые серии братишек, — подхватил Андрей, — и разбежались по городам и весям.
— Чтобы всюду заслужили добрую славу! — заключил Ярослав.
— Между прочим, я согласен отказаться от театра
Ермоловой, еслиб нас завтра отпустили домой.
— Ты, Иван, хорошо замаскированный обыватель. Те-бе бы скорей к своему телевизору да к Вере под бочок.
— В их семейке,— отозвался Андрей,— телевизор Вера лишь по воскресеньям включает.
— Глупости,—оправдывался Осадчий.
— Так же, как и в моем доме,— смеясь, опять сказал Андрей.— За последний год Любаше, может, раза три удалось усадить меня перед экраном.
— Твоя телепрограмма по лестнице каждый день каблучками стучит,— отпарировал Осадчий.
— С чего взял? — йожал плечами Андрей.
— Общественность поговаривает: доктор уже запрограммирована в твоей одинокой унылой жизни,— подхватил Ярослав.— Можешь объяснить? — лукаво спросил.
— Хватит зубоскалить. Пора домой,— ответил Андреи.
- Ты буквально жмотом стал Андрюшка. Открещиваешься, дабы друаьям доброго вина не выставить. А мы веди бескорыстно, правда, Ярослав?? - Еще бы! За его счастье...
ГЛАВА 49
Блокада, бомбежки... Но даже к этому можно привык-нуть или, во всяком случае, держаться так, будто приник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126