— Гость торопливо полез в карман, извлек из него пакет и отличный бумажник змеиной кожи с золотой табличкой для монограммы.— Это вам, соотечественнику.
— Благодарю, но я не имею привычки носить с собой такие вещи. К тому же это слишком дорогой подарок.
— Я буду глубоко обижен! И мое письмо. Я надеюсь...— Гость пододвинул капитану пакет.
— К величайшему сожалению, вашей просьбы никак выполнить не могу.— Капитан заставил себя улыбнуться. Ему уже ясно было, что «соотечественник» хочет впутать его в какие-то свои дела, вероятно, не совсем чистые. Вариантов подобных «дел» множество.
— Я буду очень просить. Вот адрес.
Николай Степанович поднялся, взял со стола бумажник и пакет, решительным движением вернул их гостю и, крепко придерживая его за локоть, повел к дверям, учтиво при этом ссылаясь на срочные служебные дела,
выражая сожаление, что больше не может доставить себе удовольствия находиться в таком приятном обществе.
Любезность капитана была столь велика, что он сам проводил «соотечественника» к трапу и, когда тот благополучно ступил на причал, обратился к вахтенному помощнику со словами:
— Этого господина на судно не пускать!
«Соотечественник» скрылся из виду, ни разу не оглянувшись на русское судно, которое он так «нетерпеливо ждал».
— Что ж вы, Николай Степанович, не идете в город?—спросил Любезное. Он явно изнывал от скуки,, стоя у трапа с повязкой вахтенного матроса.
— Задержали,—ответил Николай Степанович.— Начальник рации в городе?
— Нет. Где-то иа судне.
— А Татьяна Константиновна?
— Наша милая доктор и на в лазарете порядок наводит. — Почему же она на берег не пошла?
— Кто. ее знает.
Николай Степанович отошел от борта. Видно, Лазарева постеснялась зайти взять деньги на покупки, поэтому еще на «Иртыше». Так или нет — надо выяснить.
ГЛАВА 7
— Скажите, правда ли, что участники, занявшие первые места на олимпиаде, профессиональные актеры? — спросил Осадчий. Он сидел прямо, чуть откинув назад голову.
Лапшина снисходительно усмехнулась и после небольшой паузы произнесла:
— Анонимку вам прислали или кто-либо нажаловался? — И деловито поправила на плече оранжевую блузку с глубоким вырезом.
— Мы получили письмо,— мягко и спокойно ответил Осадчий, но проницательные глаза его смотрели холодно и строго.
— От кого, если не секрет?
— Разве это так уж важно? — проговорила Елена Ивановна, зная, что автор письма пожелал, чтобы фамилия его не упоминалась.
Лапшина явно уклонялась от ответов на вопросы, которые ей задавали. Однако со слов преподавателей и Елена Ивановна, и Осадчий уже знали, что факты, изложенные в письме, верны. Маневры директора Дома учёных это лишь подтверждали.
— Но я настаиваю, чтобы вы назвали фамилию склочника, пытающегося опорочить наш здоровый коллектив,— с нажимом почти на каждом слове сказала Лапшина.
Она внимательно посмотрела на дверь, потом встала и плотно ее прикрыла.
Елена Ивановна подумала, что Лапшина проявляет известную смелость, надевая в таком возрасте и при такой комплекции слишком короткую юбку.
— Зачем же автора письма называть склочником? Ведь вы пока еще не доказали, что факты, о которых идет речь,— ложь.— Осадчий говорил все в том же миролюбивом тоне.
На мгновение Лапшина растерялась, но тут же снова перешла в наступление:
— Я словно виновата в чем-то. Сидите с каменными лицами.— Ее раздражала спокойная уверенность Осадчего.
А Елене Ивановне доставляло удовольствие наблюдать, с каким внутренним достоинством он держится, нравились и его манеры, и красивая посадка чуть-чуть откинутой головы, и густые рыжеватые волосы, зачесанные назад и открывавшие выпуклый, широкий лоб. Но особенно хороши были небольшие темные глаза. Обычно в них светилась добродушная усмешка, тогда лицо Осадчего было приветливым, и совершенно менялось, когда исчезала усмешка и глаза изучающе смотрели на собеседника.
— Мы ведем беседу деловую...—Осадчий едва уловимо пожал плечами, его удивило замечание Лапшиной.
Ту, очевидно, ввела в заблуждение кажущаяся молодость Осадчего, и она пыталась изменить разговор.
Иван Осадчий действительно выглядел гораздо моложе своего возраста. Он давно отслужил военную службу на Балтике и уже около десяти лет работал наладчиком на машиностроительном заводе. Был специалистом высокой квалификации.
В кабинет вошел бухгалтер с какими-то бумагами и в нерешительности остановился.
— Я занята.—Лапшина взглядом указала на дверь.
Пробормотав что-то о закрытии банка, бухгалтер поспешно вышел.
— Вы нам так и не ответили, почему на олимпиаде вместо участников самодеятельности показали профессиональных актеров? — снова повторил вопрос Осадчий.
— Войдя в мой кабинет, вы даже не поздоровались.
— Я поздоровался с самого начала.
— А документы предъявить позабыли.
— Я шесть раз их предъявлял вашей секретарше!
Беседуя с преподавателями, и Елена Ивановна, и Осадчий представлялись им. Директор не могла этого не знать. Просто Лапшина пыталась хоть к чему-то придраться. Потом она сможет говорить о недопустимом поведении депутатов, а не объяснять, каким образом Дому ученых достались первые места. Прием этот был не нов и для Осадчего, и для Елены Ивановны.
— Может, перейдем, наконец, к, делу? — сказала она, когда Лапшина вернула удостоверения.— Время-то идет.
— Я не привыкла к допросам и вообще отказываюсь отвечать, если со мной разговаривают с прокурорским видом.— Лапшина придвинула к себе какую-то папку.
— Тогда отвечу я. Струнный ансамбль у вас состоит из выпускников консерватории, пианистка — опытный концертмейстер, а двое вокалистов — солисты оперного театра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126