Ему даже виделось, какая она. Русые волосы, наверное, даже немного седины, милые, добрые глаза, задумчивые, чуточку печальные... Вместе сидят они за чаем. Она рассказывает, как росла, как училась, говорит об их матери, какой она была... Мало ли о чем беседуют брат и сестра, которые наконец встретились.
А если бы... если бы он узнал, что сестры нет, если б такое случилось? Ведь Вавилов мог спутать. Вполне мог... Но Серж не хотел об этом думать. Где-то в глубине души он уже знал: даже если ее нет, он все равно поедет в Россию. Сколько бы ему для этого ни пришлось перетерпеть. Сколько б ни пришлось ждать. Лишь бы дожить до той минуты. Только бы дожить...
ГЛАВ А 2
Скрылась луна. В иллюминаторе круг синего света. Предрассветный ветер ворвался в каюту. Еще какой-ннбудь час — и он встретит на палубе восход солнца.
Последние сутки. Всего лишь сутки пути... Серж принял душ, побрился- достал из шкафа свежую сорочку, светло-коричневый тонкой шерсти костюм... Разве смел бы он мечтать о таком костюме, о такой каюте, не «открой» сестра Дюбуа в нем «талант» педагога?
«Наши мальчики так прекрасно играют...» «Наши мальчики такие музыкальные...» «Наш месье Серж так
ими доволен...» «Наши мальчики» и «Наш месье Серж» создало ему популярность в довольно обеспеченных кругах, где из кожи вон лезли, лишь бы «наши мальчики» получили такое же образование, как отпрыски месье Дюбуа, месье Леруа и месье Парве.
Серж стал «модным» учителем музыки. Настолько модным, что о нем вспомнила Алин. Алин хотела что-то объяснить. Но ему не нужны были объяснения ни тогда, ни тем более теперь.
«Ведь было и много хорошего...» — сказала она.
Было. Было все... Только ворошить прошлое слишком тяжело да и не нужно. Объяснения не получилось.
К тому времени Жюль, посвященный в его планы, вызвался написать Вавилову. Журналист, конечно, поможет Сержу разыскать сестру.
Ответа не было долго, очень долго, и друзья уже потеряли всякую надежду когда-либо получить его. Но однажды, когда Жюль возвратился из рейса, ему вручили письмо, пролежавшее в порту несколько месяцев.
Вавилов просил извинения за вынужденное молчание. Больше полугода пробыл он с китобоями в Антарктике и совсем недавно вернулся домой. Он с удовольствием сделает все, что в его силах. Раз Жюль об этом просит, он немедленно начнет разыскивать людей, знавших семью Кошелевых.
Это письмо сделало поездку в Россию вполне реальной и словно приблизило ее. За разговорами о предстоящем путешествии они с Жюлем просидели всю ночь. Строили планы. Подсчитывали, сколько потребуется денег на дорогу.
Серж сказал, что, быть может, пока они здесь беседуют, Вавилову уже удалось узнать адрес сестры. Жюль был взволнован не менее своего друга, однако рассудительно возразил: вряд ли так быстро и так просто это сделает даже Вавилов... Серж должен быть готов ко всему. Даже к тому, что сестру разыскать не удастся.
Теперь Жюль не обнадеживал, старался не настраивать друга на удачный исход путешествия—ведь сестры он может не найти. Говорил так, потому что боялся, как бы после нового разочарования с Сержем не повторилось то, от чего он только что ушел.
Жюль снова написал Вавилову, и Серж догадывался, что в этом письме была просьба не оставлять без внимания друга, помочь ему и, в случае чего, даже утешить... Несомненно, Жюль послал именно такое письмо, и потому перед отправкой, читая его Сержу, что-то явно опускал.
Преданность Жюля Серж принимал как нечто должное, само собой разумеющееся. Но теперь, размышляя о том, сколько для него сделал друг, ничего не получая
взамен, удивлялся его доброте и терпению. Как можно было столько лет выносить общество пропойцы и бродяги? И ведь Жюль не только терпел это общество, а был искренне привязан к Сержу, нескладному и неуравновешенному, по существу, и ненужному человеку. Убедил его в реальности этой поездки. Жюль даже отпуск взял, чтобы помочь в хлопотах и самому проводить друга. Жюль суетился, доставая каюту поудобнее, чтобы меньше качало, помогая подбирать рубашки и костюмы, а к отходу лайнера приволок целую корзину фруктов и, прощаясь, прослезился.
Смеясь вытирал глаза: старею... Ты мне сразу же напиши, Серж!.. Перед уходом в море я еще успею получить твое письмо... Счастливой тебе встречи...
Он стоял на причале с фуражкой в руке, худой, ссутулившийся, такой же одинокий, как Серж, и все же веселый, влюбленный в жизнь, хоть и поседевший Жюль...
Серж выбрал галстук. Галстук, который в самую последнюю минуту снял со своей худой шеи Жюль, решив, что без этого строгого коричневого галстука ехать в Россию невозможно.
Как же не надеть такой подарок?! Критически оглядывал себя в зеркале. Голубые навыкате глаза, ввалившиеся щеки, широкие черные брови, прямые, тронутые сединой волосы и чересчур длинные руки. Но хороший костюм делает вполне приемлемой и не такую образину...
На палубе ударил в лицо свежий ветер. Он примчался с берегов, где родился Серж.Тяжело и глухо бьется сердце, словно в легком хмелю кружится голова. Разве такое бывает только от ветра, Вера? Тебе не довелось вдохнуть этот ветер. Но ведь в самые последние твои часы ты мечтала об этом, ты говорила об этом женщине, сидевшей в тюрьме вместе с тобой... Жюлю передали твои слова...
Но вот уже совсем близко — земля. Где-то рядом, потому что белыми лодочками покачиваются чайки на зеленой воде... Сесть бы к роялю, сыграть то, что звучит в сердце. Раньше он играл, подчас с холодным сердцем, и слушали, аплодировали. И ты, Вера, аплодировала. Играл. Ничего не пережив. Не ведая открывшегося теперь.
Что он мог, что умел сказать людям?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52