Да и попасть по лапе было куда сложнее. И все же я попал! Этим ударом я чуть было не вывихнул тренеру руку.
— Считай, что твой противник в нокауте, — болезненно морщась, проговорил Патерик, потирая плечо. — Считай, что удар у тебя пошел!
— А если больше не получится? — усомнился я.
— Да ты просто по-другому теперь не сможешь!.. Готовься, я подберу тебе достойного противника для спарринга...
...На следующее утро я вновь поехал в Туапсе. В предыдущий день я так и не смог разыскать непутевого сына и потому вернулся домой не солоно хлебавши. От этого и ночные мои бдения над чистым листом бумаги оказались не столь плодотворными, как раньше. Сосредоточиться мешало беспокойство за сына, за внучку. Казалось, если бы я больше уделял им внимания, никаких несчастий с ними не случалось бы. Права была моя жена-покойница Алевтина, часто повторявшая: «Ты, Володичка, весь в себе, в своих мыслях, в своих проектах. Выйди из кокона хоть ненадолго, взгляни на то, что делается вокруг». Но я не очень-то прислушивался к ее словам.
В городе я сразу же пошел на квартиру сына и, слава Богу, застал его дома.
— Заходи, — сказал он, прикрывая рукой здоровенный фингал под левым глазом.
— Кто это тебя разукрасил? — спросил я, усмехнувшись, когда оказался в комнате за столом, на котором стояла початая бутылка водки и одиноко лежал надкусанный соленый огурец. — Да и пьешь ты практически без закуски с самого утра.. — Эх, батя! Знал бы ты, на что подписали.... Давай выпьем, — схватился сын за бутылку, как утопающий И за соломинку.
— Постой! Рассказывай с самого начала, что у тебя стряслось?
— Нарушил я свой зарок и опять сел за карты. Ну и нарвался на банду шулеров, проиграв все на свете. Только жизнь и осталась...
— Да кто же они такие? — спросил я. — Заезжие гастролеры или наши, местные?
— Там сам черт не разберет! Есть и наши, есть и приезжие... У них там картель, а может, синдикат! Я в этих тонкостях плохо разбираюсь. Знаю только, что те еще урки... Конец мне, батя! Закат жизни.
— Погоди, тебе говорят! Заныл, как сосунок. Надо разобраться..,.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Кого это в такую рань нелегкая принесла? — вслух подумал Виктор. — Наверно, Надюха шмотки мои стираные притаранила... Погоди, отец, я открою...
Но это была не внучка.
В комнату, где я сидел, ввалились трое здоровенных бугаев. Не говоря ни слова, они принялись обшаривать платяной шкаф, тумбочку, письменный стол. Даже кровать Виктора всю переворошили.
Виктор, потерянно сгорбившись и безвольно опустив руки, смотрел на происходящее безучастно. Я тоже пока не встревал.
— Что, Витек? — устав шмонать, спросил самый вредный тип с выбитым зубом впереди, отчего изрядно шепелявил. — Где же денежки? Тебя же Маэстро предупреждал, что долг будет ждать до завтра. То есть до сегодняшнего утра. Так или нет? Так! Стало быть, гони монету!
— Я же объяснил ситуацию! Сказал, что смогу вернуть только через неделю. Выйду на работу, подзайму у знакомых...
— Это ты не мне, а самому Маэстро мозги вкручивай. Мое дело маленькое. Маэстро приказал долг с тебя взыскать, я и пришел...
Тут в их разговор попытался вступить я.
— Слушай, молодец, а кто это такой, Маэстро? У него имя и фамилия есть?
Но щербатый мой вопрос проигнорировал, а я к этому, признаться, не привык. Поэтому, встав из-за
стола, я подошел к неучтивому поганцу и слегка врезал ему по сусалам, от чего зубов у щербатого стало еще меньше.
Батя, не встревай! — умоляюще сложил руки Виктор. — Ну кто тебя просил?..
— Так это и есть твой батя? — сидя на полу и сплевывая кровь, прогундосил щербатый. — Крутой мужик! А мы с ним должны были разобраться сегодня вечером. С ним и его жилплощадью. Так Маэстро приказал. Но раз уж он сам прискакал... Хлопцы! Сделайте дедушке больно!
Два шалопая оказались на полу через две секунды. С ними я не церемонился. У одного, кажется, была сломана скула, у второго — перебит нос.
— Запомни, приятель! — сказал я щербатому, подняв его на ноги за шиворот, как нашкодившего щенка. — Мне отвечают сразу. Кто такой Маэстро?
— Витька, что же ты молчал, что у тебя предок каратист? Прямо Шварценеггер!.. — покривит рот в усмешке щербатый. — Витек, ты же знаешь, что теперь будет! Вот и объясни своему престарелому Рэмбо, что к чему...
— Опять ты меня не понял! — вздохнул я с сожалением и без замаха ударил щербатого правой под дых.
Очухался он только минут через пять. Так ты будешь отвечать на мои вопросы, каналья? — вновь поставил я на ноги щербатого. — Или еще требуется?
— Все, все, батя! — прогундосил и прошепелявил одновременно неприятный тип. — Я тебе што? Боксерская груша, што ли? Я тебя уважаю! И все равно домик свой тебе придется Маэстро уступить. Маэстро — большой человек в наших краях. Уж если он чего решил, то обязательно своего добьется. У него здесь все и вся куплено. Денег до черта! Но он не один, с ним еще двое. Я только по кликухам их и знаю — Гранд и Фоска. А Фоска сейчас, между прочим, с двумя шестерками вашу квартирку потрошит...
— Что?! — не поверил я. — Какую квартирку?
— Да ту, где сынок ваш раньше проживал. Там жена его и дочка теперь проживают. А дочку, кажется,
эвут Надя...
— А, черт побери! — волком взвыл Виктор. — Вы и уда наведались?..
— Нет. Я же сказал, туда Фоска пошел, а мы
сюда..
Батя, надо предупредить Надюху, чтобы дверь никому не открывала, если только не поздно уже., — Выпроваживай гостей, а я пойду позвоню от со седей...
(у Я совершенно точно знал, что телефон имелся в соседней квартире, поскольку как-то пользовался им и сейчас — позвонил и у открывшего дверь мальчика лет десяти попросил разрешения воспользоваться телефоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137