В эту ночь они почти официально спят в одной кровати.
На следующий день Лаас уезжает. Наадж на велосипеде брата провожает его. Снег уже растаял — на санях ездили всего пару дней,— и дорога скользкая. С далеких болот наползает холодный плотный туман. Но они счастливы и радостны и едут рядышком.
— Наадж, ты ведь не покинешь меня?— спрашивает Лаас при расставании.
— Конечно, почему ты об этом спрашиваешь! Скорее мне этого надо опасаться.
— Теперь ты моя. Я от тебя никуда не уйду.
Оставшись один, он несколько раз останавливает велосипед и оглядывается. Несмотря на многие смущающие его моменты, он словно бы оставил в Уулуранна часть самого себя. И всю дорогу на него смотрят большие, темные, чуточку грустные глаза Наадж.
В городе он замечает Мийю, которая идет по правой стороне улицы. Видит ее в спину, и точно совсем чужая.
Мийя, почему она здесь?
И тут же вспоминает. Во рту возникает странный привкус.
Значит, это правда. В горле у него застрял комок, который не исчезает. Он останавливается, смотрит вслед Мийе, пока она не исчезает за углом, затем толкает впереди себя ставший вдруг невероятно тяжелым велосипед.
Дорожный мастер Лаас старательно выполняет свою повседневную работу. Если удастся получить с нынешней службы хорошую аттестацию, это поможет ему в поисках новой работы в Тарту или поблизости от него. Надо пополнить свои знания в математике, чтобы поступить в университет. Нельзя больше тратить время на художественную литературу, пусть даже на книги всемирно известных писателей. Долго ли он будет с помощью литературных героев копаться в себе и в других. Вряд ли он найдет в «Преступлении и наказании» дорогу к своей странной мечте, к своим Золотым Воротам.
Какой-то страх за свою жизнь охватывает Лааса, кажется, что она уходит сквозь пальцы, как песок.
И все равно он то и дело копается в себе и других. Увидел случайно в городе Мийю, и опять его взяли сомнения. Как же это она узнала о своей беременности именно в тот день, когда у него здесь была Наадж? Явно знала о ней, когда написала, что придет к нему насовсем. Почему не пришла? Гордость? Оскорбленность? Но это не может быть выше любви.
А Наадж?
Ее письма по-прежнему необычны, однако в них словно бы уже и нет особой новизны. Слова «любовь» и «любимый», правда, встречаются чаще, но между строками как бы поредело.
Вот так, будто бухгалтер, он и подводит баланс своей любви, но, несмотря на все поправки и приписки, сальдо оказывается не в его пользу.
Конечно, Лаас не всегда калькулирует подобным образом. Бывали дни, когда он чувствовал, что Наадж — его первая настоящая, реальная любовь, не какая-то там Руфь из «Мартина Идена», а именно та, которая ему нужна.
Какое родителям до всего этого дело, он ведь выбирает жену для себя. Вот если бы она была из здешних мест, человеком, которого знают. Но ведь Лаас и сам знает, на ком жениться. Свадьбу можно сыграть у Раунов, не в поселке же, на чужой квартире.
И Наадж приезжает на неделю к Лаасу и две ночи проводит у Раунов. Бродят' по заснеженному лесу, по замерзшему морю, потом Наадж уезжает, и Лаас не очень и удерживает, еще успеют побыть вдвоем.
Лаас верен Наадж. Ни на одном вечере на танцы не остается. Фотография Наадж у него всегда с собой. И не скрывает своей верности, а дает невесте в письмах понять, чтобы и она блюла честь.
Мороз на два месяца сковывает крепким льдом залив, и курсирующий по побережью автобус довозит своих пассажиров до Памманаского выступа. В начале марта ветер заводит свои карусели, мокрый снег валит будто из мешка, пока наконец не переходит в дождь. И все же пару ночей морозит, и снова снег сковывает коркой. Серое небо посыпает ее снежинками, и люди радуются хорошему санному пути — можно будет еще по весне завершить перевозки.
Тут в поселке разнесся слух, что у Кообассяяреского выступа объявилось скопище тюленей. К вечеру того же дня в поселок привезли уже первые трофеи, и торговец Антон Саулин скупает товар.
Лаас встретил ванатоаского Яана.
— Ну, вам тоже повезло?
— Да. Пять лет ни одного не видели. В прошлую зиму двое мужиков, правда, добыли несколько штук, но такого, как в этот год, прямо целое стадо, не бывало! Если бы знать и подготовить инструмент, можно было бы набить прилично. У нашего парня тоже казенная винтовка, взял разрешение, кое-что он настрелял. И уйеэлуский парень тоже. Но должен быть острый глаз и твердая рука, на ту самую секунду, а то уйдет под воду, и, даже если угодил, поминай как звали.
— Деньги идут!
— Если бы так и дальше пошло, то скоро, чего доброго, в какие-никакие богатеи можно было бы выбиться. Двадцать крон за беляша, за старых по пяти. Но, видать, уже конец, ломался в море лед, вот и занесло. Кто знает, добудут ли хоть одного сегодня. Парень, правда, пошел караулить.
— А собаку тоже надо брать с собой?
— Да что там брать, и без того увяжется.
— Вашему псу, наверное, уже много лет. Горб не по- уменьшился?
— Горб исправляет могила. Животному и человеку.
— У Раунов кто-нибудь ходил?
— Был Юри. Подшиб одного беляша. Красивая белая шкурка.
Лаас никогда не наблюдал охоту на тюленей — сейчас хороший случай. Как думает Яан, а что, если завтра пойти? Лед пока держит. Правда, он, Лаас, не такой уж стрелок, только...
— Ну что ж, поглядеть можно, если есть свободное время. На добычу полагаться особо по первому разу не следует. Но как ты попадешь туда? Если на ночь пойти к Раунам, то рано утром можно в компанию с Юри и нашим парнем. И смелостью надо запастись, а то уже разводья пошли.
Сегодня Лаас не может, но у него есть лыжи, ночью на них и пойдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77