— Где же Лаэс достал твой адрес?
Теперь пришел черед вздохнуть Тийне.
— Ах, какой ты... Лаэс прислал открытку или две мне домой — откуда ему знать, где я в этом году получу работу, если я и сама того не знаю.
— Разве это так уж касается Лаэса?
— Как это — касается Лаэса?!— недоумевала Тийна.— Ах, и чудак же ты! Не станет ведь Лаэс вместо меня работать, да и ты за меня пока палец о палец не ударил. Эва написала, что в городе можно устроиться горничной у бар, но жалованье маленькое — не хочется даром спину на других гнуть.
Сандер даже немного обрадовался, что разговор принял более будничное направление.
— Ты к барам в горничные не нанимайся,— советовал он,— это не жизнь. Некоторые господа, говорят, даже лапают, пристают, так что лучше уж попробуй поступить куда-нибудь на фабрику.
— И на фабрике у непривычного человека жалованье на первых порах не ахти какое. Если бы совсем остаться в городе, тогда другое дело, но осенью хочется вернуться домой... и, верно, ничего другого не придумаешь, как устроиться на лето куда-нибудь на мызу или к какому-нибудь мульку! 1 Ты ведь тоже вернешься осенью домой?— спросила Тийна, расправляя конец своего цветастого платка.
— Вернусь, конечно, если буду еще на «Каугатоме»,— сказал Сандер.
— Как так? Куда же ты денешься? Уж не думаешь ли удрать на другой корабль?
— Была такая мысль — если хороший случай подвернется. Я еще об этом никому, даже отцу дома, ни словечка не сказал, и ты тоже никому не говори.
Тийна ничего не ответила, только вода плескалась и журчала у борта корабля да ветер шумел в парусах. Боясь, что он невзначай рассердил Тийну, Сандер старался поправить дело:
— Может быть, и не подвернется случая удрать куда-нибудь. Я бы и не думал об этом. Но оставаться здесь младшим матросом за пятнадцать рублей в месяц...
— Где же тебя ждут золотые горы?
— Если бы вдруг удалось попасть на иностранный пароход — изучу чужой язык, потом и в морской школе легче будет.
— Все в капитаны метишь?
— Сначала штурманом, а там видно будет. Какие-нибудь бумаги должны быть в кармане у человека, иначе всю жизнь будешь гнуть спину и на ноги не встанешь.
— Неужели ты так уж хочешь разбогатеть?— тихо спросила Тийна после недолгого молчания.
Этот вопрос застал Сандера врасплох, настолько врасплох, что он сразу не сообразил, что она хотела этим сказать.
— Как разбогатеть? Я не говорю — разбогатеть, но деньги у человека должны быть, без них тоже не жизнь. И аренду мызе платить нужно, соль, железо, точила, сахар и всякий другой товар приходится покупать — как же обойтись без денег? И ты не бесплатно гнешь спину на других, все стараешься подыскать такое место, где жалованье побольше.
— Да, жалованья надо бы побольше, но я не хочу обязательно стать богатой,— сказала Тийна.
— А чего же ты хочешь?— удивился Сандер.
— Я хочу быть счастливой. Говорят, что в богатых вселяется дьявол или котерман, и если случится такое, становишься и себе, и другим в наказание.
— Ну, в человека-то котерман не влезет, только в корабль, да и это дедовское суеверие.
— Пусть суеверие, в старых историях можно найти и частицу правды. Я думаю, что очень богатый человек не может быть счастливым. Все время дрожит, как бы другие не отняли его большого богатства, не украли или как-нибудь не выманили. Каждый богатому завидует, за спиной ругает его, а в глаза хвалит, богатый никогда не услышит правдивого слова.
Сандер еще никогда не думал об этом таким образом — выходит, что Тийна все-таки необычная девушка,— теперь все, молодые и старые, арендаторы и бобыли, парни и девушки, только и мечтали о богатстве. Таких несметных богатств, которые нужно охранять от других солдатскими штыками, он, Сандер, и не хотел бы вовсе, ему бы только скопить немного денег, чтобы выкупить хутор Кюласоо, откуда помещик выгнал его отца, чтобы никто уже не совал носа в то, что ты на своей земле делаешь, как живешь под своей кровлей. Отец из года в год работал на стороне, копил гроши на уплату аренды помещику, судился с бароном и в конце концов все же оказался побежденным. Теперь он должен ютиться в чужом углу, да в чрезмерной работе потерял и здоровье — жалуется на боли под ложечкой. Он все еще ждет такой правды, которую можно добыть без денег, Сандер же считал это напрасной надеждой. Не смог добиться своей правды Тазуя — не хватило оружия, не добился ее и вылламяэский Пяарн (этот рассказ Нильде появился в прошлом году в «Театая»),— царь послал вооруженных солдат на помощь помещику. Как же
его отец, изнуренный трудом и невзгодами старик, надеется добыть свою правду?.. Другое дело, если это совершит он, Сандер... Но, видя тщетные усилия отца, Сандер отчаялся в чистой правде, в той правде, которой будто бы можно достичь без денег. Эдмон, герой «Графа Монте-Кристо», тоже не мог ничего сделать, пока был без денег, а после того как он нашел на острове большой клад, перед ним мигом открылись все двери и он обрел все права. «Монте- Кристо», конечно, выдуманный рассказ (хоть и занимательный), но и в жизни бывает так. Вот, к примеру, у них обоих, у него и у отца, есть небольшой, добытый трудом пай в этом корабле, но, чтобы построить корабль, потребовались большие деньги дяди Тыниса. Теперь Тынис получит половину прибылей от корабля, а все остальные пайщики должны довольствоваться другой половиной. Отец со своей простой и открытой правдой недалеко ушел в жизни, а брат отца, Тынис, капитан «Каугатомы» (хоть и он, говорят, начинал совсем бедным мальчишкой), охотясь за деньгами, достиг большего и в поисках своей правды. Этой последней частью умных рассуждений Сандер и поделился с Тийной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135