Отныне долго не будет он знать спокойного сна!..
Груня все чаще и чаще стала подумывать об объяснении со своим мужем насчет отношений к ней Марьи Ивановны и выжидала удобной минуты. Ей становились невыносимы нападки свекрови, и она еще верила отчасти в возможность как-нибудь уладить дело с мужем. Но, прежде чем она успела привести в исполнение свое намерение, в их доме случилась неожиданная тревога, отвлекшая еще более внимание Алексея Алексеевича от его жены и ее положения. Он случайно узнал о поданном ко взысканию векселе в пятнадцать тысяч, данном Стефании Высоцкой покойным Евграфом Александровичем. Расстроенный и раздраженный вернулся Обносков домой, узнав эту новость. Его лицо вдруг пожелтело более обыкновенного, губы дрожали и кривились какой-то неестественной улыбкой.
— Каково! — улыбаясь, говорил он задыхающимся от злобы голосом, обращаясь к матери и жене.— Высоцкая представила вексель, подписанный дядею. Пятнадцать тысяч требует.
— Да она взбесилась, что ли! — неистово воскликнула Марья Ивановна, всплеснув руками.— Кто это ей их даст? Вот нашла дураков!
~ Да как же вы не дадите-то? — с негодованием прохрипел сын и засмеялся каким-то глухим смехом.
— Да ведь ты, батюшка, законный, единственный наследник всего имущества дяди.
— Ну, что ж из этого? Законный наследник! А что я наследовать-то буду? Много ли останется имущества за вычетом пятнадцати тысяч?
— Да тал уж и впрямь не хочешь ли уплатить ей эти деньги? — изумилась мать.
— Да поймите вы, что у нее в_руках законно написанный вексель!
— А ты скажи, что она украла его. Ведь я образ со стены сниму, к присяге пойду, что она его украла.
Она с сыном и придушила братца и выкрала, верно, бумаги.
— Да что вы говорите? Это не сохранная записка, а вексель, вексель! Понимаете ли вы? Тут никакой речи не может быть о воровстве. Украла или нет, а все-таки уплатить по нем деньги нужно.
— Что же мы делать-то будем? Беззащитные мы горемыки! Господи, за что ты на пас испытание посылаешь?— хныкала Марья Ивановна, ломая руки.
— Я думаю съездить к ней, образумить ее... Ведь она грабит законных наследников... Должна же у нее быть хоть капля совести,—говорил Обносков, совершенно теряя рассудок и самообладание.
— Мне кажется, Алексей,— вмешалась Груня,— что тебе и хлопотать не о чем. Слава богу, что дядя так честно распорядился и не оставил нищими законных наследников.
— Ты с ума сошла? Дура! — с гневом сказал Алексей Алексеевич и, плюнув, вышел из комнаты.
— Да вы это кого законными наследниками-то называете, матушка? — воскликнула Марья Ивановна, отирая торопливо слезы.
— Детей дяди и его жену,— ответила Груня. .
— Господи! До чего мы дожили! — всплеснула руками Марья Ивановна.— Вы бы стен-то постыдились! Публичную женщину женой называете, незаконнорожденных выкидышей законными детьми признаете! И хоть бы кто-нибудь чужой это говорил, а то говорит родная, по закону венчанная жена... Не вы бы говорили, не я бы слушала!.. Да вам муж-то что? Пешка? Вы на чей счет-то живете, что его деньгами не дорожите? Уж не на свой ли? Нет, ваш милый папенька, баловал вас, холил, а капитала, небось, за вами не дал. «Я, говорит, буду ежегодно давать на содержание»,— пискливо произнесла Марья Ивановна, должно быть, подражая басу Кряжова, и плюнула.— Ишь какой добрый! Нет, а ты дай весь капитал, весь капитал дай, а на одном содержанья не отъезжай! Старый надувало! Скряга поганый!
— Марья Ивановна, я долго терпела,— заговори-а Груня взволнованным и дрожащим голосом,— но еперь терпение лопнуло. Всему бывает конец. Вы жедневно придирались ко мне, я молчала. Но с не-оторого времени вы стали делать намеки на то,-, что
я ничего не принесла за собою, бранить моего отца... Вы сами знаете, что это гнусная ложь, что вы и мой муж живете, большею частbю, на деньги, выдаваемые моим отцом. Я об этом напоминаю вам затем, чтобы вы не смели более упрекать меня и бранить моего отца.
— Ах, матушка, расхвасталась своими деньгами,— с пошлой иронией развела руками Марья Ивановна.— Да что ваши деньги? Тьфу! Плюнуть и ногой растереть. За Леню и не такую бы нищую отдали, как вы. Нашли бы мы и получше невесту.
Груня с отвращением взглянула на свою свекровь.
— Если бы я не уважала себя, то только в таком случае я могла бы говорить с вами,— промолвила она.— Но я еще уважаю себя и считаю невозможным препираться с вами вашим же площадным языком; другого же языка вы не понимаете и не поймете. Но замечу вам раз и навсегда, и прошу вас это понять и помнить, что мы не можем жить вместе...
— Ну, матушка, не с сыном ли меня разлучить думаете? — перебила Марья Ивановна.—Так ошибаетесь, ошибаетесь! Дудки! Далеко кулику до Петрова дня. Не видать вам этого, как своих ушей без зеркала. Не выжить вам меня отсюда.
— Я и не говорю, что я непременно вас выживу,---' холодно ответила Груня.— Я утверждаю и повторяю только одно то, что вместе мы жить не можем.
— Так уж не ВЫ ли думаете мужа бросить? — крикнула Марья Ивановна, хлопая себя по коленям.
— Не знаю, что будет. Но вместе с вами я жить не могу,— ответила Груня.
— Погодите, погодите! Дайте Лене с делами справиться, тогда он вас научит, как нужно его мать уважать,— грозила Марья Ивановна.
— Я Алексея еще плохо понимаю,— сдержанно промолвила Груня.— Но, во всяком случае, или он сам не станет меня учить уважению недостойной женщины, или я не стану учиться этому. Таким вещам не учат. Уважение заслуживается людьми.
— Скажите, пожалуйста, какая умница. Обо всем говорит, как расписывает! — хлопнула себя еще раз по коленям Марья Ивановна.
Груня с омерзением отвернулась и ушла в свою комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90