Звук был такой, словно ударили в чугунный котел. Молодой вытаращил
глаза, но его кулаки уже сами по себе обрушили град ударов на оппонента.
Тот быстрыми движениями раскачивался из стороны в сторону, принимая удары
на локти, плечи, блокировал предплечьем, а его рифленые кастеты кулаков
стремительно выстреливались навстречу, часто пробивая оборону рыжего. Я
слышал сиплое прерывистое дыхание, стук костей по костям, шлепки, с
которыми падающие с высокой горы валуны падают то в сырую глину, то на
твердую землю.
Я прижался к столу, почти лег на свое блюдо, Философы в поисках истины
иногда задевали мою спину, завтра будут кровоподтеки размером с это блюдо,
терпеливо выжидал, но сзади шло скрупулезное уточнение точек зрения,
бородач и Большеног обнялись и затянули хриплую песню каждый на своем
языке. Мясо под носом пахло одуряюще, корочка лопнула, капелька сока
брызнула мне на кончик носа. Приятно обожгла. Я ухватил зубами, начал есть
как коза траву, не отрывая головы от стола, как вдруг сзади внезапно
утихло.
Я осторожно повернул голову, не выпуская изо рта куска мяса. Старший
философ замер с кулаком в замахе, в красных горящих адским огнем глазах
посветлело, затем они стали небесно голубыми и чистыми. Длинные как у вепря
клыки начали укорачиваться, шерсть с лица осыпалась, открывая мудрое,
усталое от мыслей, слегка скорбное лицо.
- Э-э... что это мы? - спросил он неверящим голосом. - Похоже, опять
несколько отвлеклись в сторону?
Младший облизал разбитые в кровь губы, толстые как жареные ляжки
кабана на блюде, вздрогнул, когти на пальцах стыдливо укоротились до
ногтей. Правда, толстых и крепких с виду как спины галапагосских черепах.
- Да, - ответил он несколько колеблющимся голосом. - Мы ведь в поисках
истины... А в поисках истины человеку свойственно ушибаться... Уф... Иногда
очень сильно...
- Как хорошо, что с нами... уф-уф... этого... не случается...
- Да-да, - подтвердил младший с облегчением, - мы ж из старой школы
строгой логики... А в логике умелые логические построения, слово за слово,
всегда приводят к истине.... Пусть даже весьма тернистой...
Старший скромно улыбнулся, в его руках уже оказалось куриное крылышко,
и он его деликатно обкусывал по краям, оттопырив мизинцы и демонстрируя
безукоризненные манеры. Возраст, а с ним и явная толстокожесть в поисках
истины сказались в том, что пальцы не дрожали, а смаковал умело зажаренное
крыло с явным удовольствием.
Глава 6
Мои глаза упрямо поворачивались влево. Чтобы не окосеть окончательно,
я наконец развернулся, бросил взгляд на дальний столик, где сидели двое
женщин. Молодых, красивых, с развитыми фигурами. Одеждой им служило нечто
очень похожее на доспехи хоккеистов, одетые на голое очень женственное
тело.
Бородач Витим гыгыкнул, я с неудовольствием повернулся. Его черные
глаза насмешливо щурились:
- Ну, как, герой?.. Птицы твоей стаи.
- Герои стаями не ходят, - ответил я с достоинством. - Они... тоже
здесь... э-э... оттягиваются?
Он задумался, покатые плечи сдвинулись с неспешностью движения звезд.
- Пока непонятно. То ли в самом деле, то ли поглазеть на здешних...
Здесь у нас разные! Даже очень разные. Не все ворье, не все... Колдуны,
маги и принцы косяками ходят. Но сам Творец не различит, кто из них кто.
Большеног грубо пробасил:
- Да и не всегда пришедший принцем уходит... энтим же принцем.
- Как это? - спросил я невольно.
- Да так... Смотришь, явились разбойники, пьют ну совсем как
славяне... ну, понятно, как пьют!.. А после пьянки расходятся либо совсем
трезвыми магами, либо принцами. А то и вовсе черт-те чем. Как и эти
женщины...
Он внезапно умолк, голова его втянулась в плечи, а спина чуть
сгорбилась. Первый пил тоже молча, Я повернулся, взглянул на женщин. Мне
почудилось или нет, но на кратчайший миг сквозь облик одной из них словно
бы проглянул мужчина со злым лицом и глубоко запавшими глазами. Видение тут
же исчезло, женщина зазывно смеялась, показывая белые мелкие зубки и алый
зовущий рот. Ее доспехи, не крупнее моего кулака, неведомыми путями
держались на сочном нежном теле, скрепленные тонкими ремешками из
сыромятной кожи, что только подчеркивало шелковистость кожи и ее
уязвимость.
Я зябко повел плечами, начиная чувствовать, что в этой атмосфере
безудержной пьянки, веселья, песен, ора идет и своя тайная жизнь, а жаркий
воздух пропитан не только зовущим запахом жареного мяса и печеной рыбы, но
и магией, у пола струятся потоки черной злобы и коварства, под невидимыми в
клубах пара и дыма балками плавают возвышенные мечты суфиев, иногда по
корчме проносится энергетический заряд вспыхнувшего спора,
Слегка насытившись, я уже начал ощущать некое шевеление не только
внизу, но и в голове, крови теперь хватает на все с избытком, даже думать
можно, довольно взрыгнул, поинтересовался:
- Слышь ты, лохматый... Как вообще-то я сюда попал?
Бородатый посмотрел искоса, он беседовал с другим, тоже бородатым, но
степенным, пожившим, неспешным и благодушным, как бывает благодушен
человек, много повидавший, разочарованный в человечестве, но не в отдельных
людях.
- Вообще-то меня зовут Большая Чаша, - напомнил он. - Если хочешь
поссориться, только скажи. Даже мигни. Сразу получишь в лоб так, что твои
эльфячьи ухи отпадут.
Я пощупал уши, вроде бы все те же, ответил мирно:
- Да нет, я не хочу ссориться. Я варвар среди тех, кто встречал у
ворот города, но среди этого... гм... люда, я беленькая овечка. И пушистая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17