А зачем все то - одному богу, то бишь вакууму, известно, Или не вакууму? Но чему тогда?
Как, однако, велик и многообразен мир! И как мал и беспомощен разум всякий раз, когда он сталкивается с новой загадкой природы. Сколь коварно подводят его чувства! В истории немало тому примеров: познание часто отступает перед Неведомым, ломающим привычный круг представлений. Но отступает всегда с определенной целью: либо избрать новое направление, либо взять разбег для прыжка через препятствие. Первое предполагает разработку качественно новых концепций, второе - выжидание и накопление количества информации. Но что нам предстоит в этот раз? Имеем ли мы право отказываться от неопровергнутой теории? И тем более - имеем ли мы право ждать?
Порой мне кажется, что фонна Борттехника - его "сновидение" - ближе всего подбирается к ответу на эти вопросы, к принципу выбора пути. "Ближе" - но лишь подбирается...
"...Оболочка матки вспучилась. Потом перемычка между ней и вновь рожденным ботом стала совсем тонкой и оборвалась: бот отпочковался. Так рождается капля в кране. Мыльный пузырь от соломинки отделяется тоже так. Затем в натяженной обшивке бота прорезались отверстия: дюзы. Включился двигатель, и мы, держась, как путеводной нити, оптимальной траектории входа, стали спускаться на планету.
Все было рассчитано давно и перерассчитано много раз: орбита матки, момент отрыва, кривизна глиссады, точка посадки. Последняя предполагалась в центре обширной прогалины в нескольких градусах к югу от экватора. На стереоглобусе эта прогалина казалась огромной лишайной плешью в буйной шевелюре планеты, которая от полюса до полюса была покрыта лесными зарослями, Морей мы не обнаружили; россыпи озер в умеренных широтах вот и вся вода. Пока спускались, эколог не переставал недоумевать, откуда здесь может взяться влага для столь пышной растительности. Всего лишь одна из множества загадок, которые нам предстояло решить...
Приземлились. Вернее, "припланетились", ибо от Земли нас унесло бог весть как далеко, а имени планете мы еще не дали. Затем пошла восьмичасовая рутина: химический анализ, бактериологический анализ, радиационный, электростатический, почвенный, биотоксический, споруляционный, одориметрический, психомутагенный. Анализы, анализы, анализы... Все! Кончилось. Сумматор выдает предписание: опасностей для жизни нет, мера защиты минимальная. Надеваем респираторные маски, ибо пыльца каких-то растений, носящаяся в воздухе, может оказать аллергическое действие, а ароматы местных цветов не из приятных. Можно выходить...
Сразу и не вспомнишь, как ОНИ перед нами появились. То ли выступили из-за кустов, то ли поднялись на ноги, потому что до этого лежали ничком, то ли просто "возникли". Впечатление было, словно они выросли из-под земли. Несколько мужчин, удивительно похожих на нас, чужаков в их мире, только малорослых - будто уменьшенные копии землян. Зато лица необычайно правильные и благородные, пропорции тела - античные, позы спокойные: без тени превосходства, но и нисколько не настороженные.
Одежда их состояла из ниспадающих складками свободных плащей с короткими рукавами и легких сандалий, на головах - тонкие, похоже, медные обручи, перевитые надо лбом зелеными листьями. Ни дать ни взять древние эллины в туниках, собравшиеся на праздник Пана. Разве что без свирелей.
Мы настроили переносный "лингавокс" на прием, однако потребность в переводе сразу же отпала. Планетяне заговорили на нашем родном языке. Чистейшем, надо сказать, языке, хотя и немало архаичном.
- Целы ли власы пришельцев? - произнес кто-то из них. Мы озадаченно переглянулись, не зная, что ответить.
- Зрим, что целы. Рады за ваших потомков!- продолжал тот же голос. Мы еще раз переглянулись, и наконец-то пилот наш вспомнил стандартную формулу приветствия.
- Мир и счастье обитателям этого мира! Не с бедой или злым умыслом явились мы сюда, но во имя познания. Незваные гости, но мечтаем быть друзьями. До той поры мы ваши добровольные пленники.
Теперь настала очередь изумляться аборигенам. В заметном смущении они перебросились несколькими словами на своем языке. "Лингавокс", впрочем, их не перевел.
- Корни стремятся к свету, путь озаряет влага,- вступил в переговоры второй планетянин.- Многоразличны голоса жизни, но привкус горечи для птиц не помеха: они парят вдали от водопадов.
Странное тревожное чувство родилось у меня в груди, от растерянности я никак не мог собраться с мыслями, тем не менее попробовал внести в беседу долю здравости;
- Темны слова ваши, незнакомцы, однако взаимопонимание рождается не сразу. Мы стараемся постичь ваши мысли, но для этого требуется усилие. Согласованные стремления к ясности уничтожат преграду между рассудками.
На лицах чужаков проступила краска. Только что это - гнев или недоумение,- пока трудно было определить. Короткое молчание, и третий из них подвёл голос:
- Причины и следствия оплодотворяют время. От следствия к причине порыв ветерка, от причины к следствию - струйный поток. Осквернить трапезу лицезрением - содеять доброе для чистоты породы. Мирволить избывшим - перекладывать бремя растений на подобие неживого. Тускнеть злобой к огню - почить в безутешной подвижности. Все - узелки на вервии, ползущем от недра недр к границе границ. Барьеры оно огибает, но утолщениями цепляется - за друзы льда, мысли чуждого, и споспешествует наконец.
Так. Диалог между цивилизациями превратился в абсолютный, неслыханный, несусветный бред. Хорошенькое дело! И зачем мы вообще сюда свалились? Впрочем, второй пилот делает еще одну попытку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13