ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
я летаю над ним, как вздорная Тинкер Белл. Он обнимает меня, заводит за ухо прядь – я одно только «я боюсь тебя потерять».
Бог пока улыбается нам, бессовестным и неистовым; кто первый придет к другому судебным приставом? Слепым воронком, пожилым Хароном, усталым ночным конвоем? Ну что, ребята, кого в этот раз хороним, по чью нынче душу воем?
Костя, мальчики не должны длиться дольше месяца – а то еще жить с ними, ждать, пока перебесятся, растить внутри их неточных клонов, рожать их в муках; печься об этих, потом о новых, потом о внуках. Да, это, пожалуй, правильно и естественно, разве только все ошибаются павильоном – какие внуки могут быть у героев плохого вестерна? Дайте просто служанку – сменить белье нам.
Костя, что с ними делать, когда они начинают виться в тебе, ветвиться; проводочком от микрофона – а ты певица; горной тропкой – а ты все ищешь, как выйти к людям; метастазами – нет, не будем. Давай не будем.
Костя, давай поднимем по паре, тройке, пятерке тысяч – и махнем в Варанаси, как учит мудрый Борис Борисыч. Будем смотреть на индийских кошек, детишек, слизней – там самый воздух дезинфицирует от всех жизней, в том числе и текущей – тут были топи, там будет сад. Пара практикующих Бодхисаттв.
Восстанием невооруженным – уйдем, петляя меж мин и ям; а эти все возвратятся к женам, блядям, наркотикам, сыновьям, и будут дымом давиться кислым, хрипеть, на секретарей крича – а мы-то нет, мы уйдем за смыслом дорогой желтого кирпича.
Ведь смысл не в том, чтоб найти плечо, хоть чье-то, как мы у Бога клянчим; съедать за каждым бизнес-ланчем солянку или суп-харчо, ковать покуда горячо и отвечать «не ваше дело» на вражеское «ну ты чо». Он в том, чтоб ночью, задрав башку – Вселенную проницать, вверх на сотню галактик, дальше веков на дцать. Он в том, чтобы все звучало и шло тобой, и Бог дышал тебе в ухо, явственно, как прибой. В том, что каждый из нас запальчив, и автономен, и только сам – но священный огонь ходит между этих вот самых пальцев, едва проводишь ему по шее и волосам.
7-8 сентября 2007 года.
@@@
Манипенни, твой мальчик, видно, неотвратим, словно рой осиный,
Кол осиновый; город пахнет то мокрой псиной,
То гнилыми арбузами; губы красятся в светло-синий
Телефонной исповедью бессильной
В дождь.
Ты думаешь, что звучишь даже боево.
Ты же просто охотник за малахитом, как у Бажова.
И хотя, Манипенни, тебя учили не брать чужого –
Объясняли так бестолково и так лажово, -
Что ты каждого принимаешь за своего.
И теперь стоишь, ждешь, в каком же месте проснется стыд.
Он бежит к тебе через три ступени,
Часто дышит от смеха, бега и нетерпенья.
Только давай без глупостей, Манипенни.
Целевая аудитория
не простит.
10 сентября 2007 года
@@@
Мой добрый Бузин, хуже нет,
Когда перестают смеяться:
Так мы комический дуэт
Из дурочки и тунеядца,
Передвижное шапито,
Массовка, творческая челядь.
А так-то, в общем, - сказ про то,
Как никогда не стоит делать,
Коли не хочешь помереть -
Не бравым командиром Щорсом,
Не где-то в Киево-Печерском,
В беленой келье - а под черствым
Тулупом, что прогнил на треть,
На лавке в парке, чтобы впредь
Все говорили - да и черт с ним,
В глаза стараясь не смотреть.
17 сентября 2007 года.
@@@
Пыльно, курят, хлещут кофе с
Сахарином, трут в сети.
Кто хотел продаться в офис?
Вот сиди
И не пизди.
17/09/07
@@@
Сижу в ванной, реву, видимо, громко, мама приходит разговаривать со мной. Я ее не вижу, сижу за шторкой, мы обсуждаем, что со мной и как нам дальше жить. Мама уходит и прикрывает дверь.
Вылезаю из ванны, стягиваю с трубы полотенце и вижу, что на запотевшем зеркале мама пальцем нарисовала кошку сзади. Уши торчком, круглая попа, смешной хвост.
Когда я была маленькая, она это рисовала вишневым вареньем на манной каше, чтобы мне было веселее завтракать.
25/09/07
@@@
Буду реветь, криветь, у тебя же ведь
Времени нет знакомить меня с азами.
Столько рыдать – давно уже под глазами
И на щеках лицо должно проржаветь.
Буду дружна, нежна, у тебя жена,
Детки, работа, мама, и экс-, и вице-,
Столько народу против одной девицы,
Даром что атлетически сложена.
Буду Макс Фрай, let’s try, Айшварья Рай,
Втиснулись в рай, по впискам, поддельным ксивам,
Если б еще ты не был таким красивым –
Но как-то очень, - ляг да и помирай.
Буду тверда, горда, у тебя всегда
Есть для меня не более получаса –
Те, у которых вздумало получаться,
Сделались неотложными, как еда:
- «Эй, беляши, горячие беляши» -
Просто не перестанешь об этом думать.
Просто пришла судьба и сказала – ну, мать,
Вот ты теперь поди-ка
Да попляши.
25 сентября 2007 года.
@@@
Меня часто посещает мысль, что какой бы страшной штукой ни была, к примеру, Великая Отечественная - это ж были самые густые, доблестные, насыщенные, яркие годы у всех этих восьмидесятилетних людей. Важнее - и тяжелее одновременно - ничего у них не было, они все как один признаются, что помнят эти четыре года гораздо подробнее всей остальной жизни. Так бывает с большой любовью или с большой войной. Что-то такое, что раз и навсегда делает человека человеком. Какой-то такой опыт, которого, с одной стороны, врагу не пожелаешь, а с другой - который расставляет все точки над "i" и за месяц делает из тебя то, что из других никогда не выкуется. Такие высокие температуры, что - самая роскошная керамика получается.
26/09/07
@@@
Тэмури – маленький инквизитор, не для того ли запаян в темя, с сетчаткой слит.
Не убивает – пускает корни в височной доле, нервной системе – и муки длит.
Парализует мышцы, лишает воли и гибнет с теми, кого спасти соблаговолит.
Тэмури – риф-кораблекрушитель, за дальним мысом, за зеленеющим маяком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Бог пока улыбается нам, бессовестным и неистовым; кто первый придет к другому судебным приставом? Слепым воронком, пожилым Хароном, усталым ночным конвоем? Ну что, ребята, кого в этот раз хороним, по чью нынче душу воем?
Костя, мальчики не должны длиться дольше месяца – а то еще жить с ними, ждать, пока перебесятся, растить внутри их неточных клонов, рожать их в муках; печься об этих, потом о новых, потом о внуках. Да, это, пожалуй, правильно и естественно, разве только все ошибаются павильоном – какие внуки могут быть у героев плохого вестерна? Дайте просто служанку – сменить белье нам.
Костя, что с ними делать, когда они начинают виться в тебе, ветвиться; проводочком от микрофона – а ты певица; горной тропкой – а ты все ищешь, как выйти к людям; метастазами – нет, не будем. Давай не будем.
Костя, давай поднимем по паре, тройке, пятерке тысяч – и махнем в Варанаси, как учит мудрый Борис Борисыч. Будем смотреть на индийских кошек, детишек, слизней – там самый воздух дезинфицирует от всех жизней, в том числе и текущей – тут были топи, там будет сад. Пара практикующих Бодхисаттв.
Восстанием невооруженным – уйдем, петляя меж мин и ям; а эти все возвратятся к женам, блядям, наркотикам, сыновьям, и будут дымом давиться кислым, хрипеть, на секретарей крича – а мы-то нет, мы уйдем за смыслом дорогой желтого кирпича.
Ведь смысл не в том, чтоб найти плечо, хоть чье-то, как мы у Бога клянчим; съедать за каждым бизнес-ланчем солянку или суп-харчо, ковать покуда горячо и отвечать «не ваше дело» на вражеское «ну ты чо». Он в том, чтоб ночью, задрав башку – Вселенную проницать, вверх на сотню галактик, дальше веков на дцать. Он в том, чтобы все звучало и шло тобой, и Бог дышал тебе в ухо, явственно, как прибой. В том, что каждый из нас запальчив, и автономен, и только сам – но священный огонь ходит между этих вот самых пальцев, едва проводишь ему по шее и волосам.
7-8 сентября 2007 года.
@@@
Манипенни, твой мальчик, видно, неотвратим, словно рой осиный,
Кол осиновый; город пахнет то мокрой псиной,
То гнилыми арбузами; губы красятся в светло-синий
Телефонной исповедью бессильной
В дождь.
Ты думаешь, что звучишь даже боево.
Ты же просто охотник за малахитом, как у Бажова.
И хотя, Манипенни, тебя учили не брать чужого –
Объясняли так бестолково и так лажово, -
Что ты каждого принимаешь за своего.
И теперь стоишь, ждешь, в каком же месте проснется стыд.
Он бежит к тебе через три ступени,
Часто дышит от смеха, бега и нетерпенья.
Только давай без глупостей, Манипенни.
Целевая аудитория
не простит.
10 сентября 2007 года
@@@
Мой добрый Бузин, хуже нет,
Когда перестают смеяться:
Так мы комический дуэт
Из дурочки и тунеядца,
Передвижное шапито,
Массовка, творческая челядь.
А так-то, в общем, - сказ про то,
Как никогда не стоит делать,
Коли не хочешь помереть -
Не бравым командиром Щорсом,
Не где-то в Киево-Печерском,
В беленой келье - а под черствым
Тулупом, что прогнил на треть,
На лавке в парке, чтобы впредь
Все говорили - да и черт с ним,
В глаза стараясь не смотреть.
17 сентября 2007 года.
@@@
Пыльно, курят, хлещут кофе с
Сахарином, трут в сети.
Кто хотел продаться в офис?
Вот сиди
И не пизди.
17/09/07
@@@
Сижу в ванной, реву, видимо, громко, мама приходит разговаривать со мной. Я ее не вижу, сижу за шторкой, мы обсуждаем, что со мной и как нам дальше жить. Мама уходит и прикрывает дверь.
Вылезаю из ванны, стягиваю с трубы полотенце и вижу, что на запотевшем зеркале мама пальцем нарисовала кошку сзади. Уши торчком, круглая попа, смешной хвост.
Когда я была маленькая, она это рисовала вишневым вареньем на манной каше, чтобы мне было веселее завтракать.
25/09/07
@@@
Буду реветь, криветь, у тебя же ведь
Времени нет знакомить меня с азами.
Столько рыдать – давно уже под глазами
И на щеках лицо должно проржаветь.
Буду дружна, нежна, у тебя жена,
Детки, работа, мама, и экс-, и вице-,
Столько народу против одной девицы,
Даром что атлетически сложена.
Буду Макс Фрай, let’s try, Айшварья Рай,
Втиснулись в рай, по впискам, поддельным ксивам,
Если б еще ты не был таким красивым –
Но как-то очень, - ляг да и помирай.
Буду тверда, горда, у тебя всегда
Есть для меня не более получаса –
Те, у которых вздумало получаться,
Сделались неотложными, как еда:
- «Эй, беляши, горячие беляши» -
Просто не перестанешь об этом думать.
Просто пришла судьба и сказала – ну, мать,
Вот ты теперь поди-ка
Да попляши.
25 сентября 2007 года.
@@@
Меня часто посещает мысль, что какой бы страшной штукой ни была, к примеру, Великая Отечественная - это ж были самые густые, доблестные, насыщенные, яркие годы у всех этих восьмидесятилетних людей. Важнее - и тяжелее одновременно - ничего у них не было, они все как один признаются, что помнят эти четыре года гораздо подробнее всей остальной жизни. Так бывает с большой любовью или с большой войной. Что-то такое, что раз и навсегда делает человека человеком. Какой-то такой опыт, которого, с одной стороны, врагу не пожелаешь, а с другой - который расставляет все точки над "i" и за месяц делает из тебя то, что из других никогда не выкуется. Такие высокие температуры, что - самая роскошная керамика получается.
26/09/07
@@@
Тэмури – маленький инквизитор, не для того ли запаян в темя, с сетчаткой слит.
Не убивает – пускает корни в височной доле, нервной системе – и муки длит.
Парализует мышцы, лишает воли и гибнет с теми, кого спасти соблаговолит.
Тэмури – риф-кораблекрушитель, за дальним мысом, за зеленеющим маяком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52