Но вам трудно оценить ситуацию объективно. В отличие от вас, я способен взглянуть на нее сторонним взглядом. Повторяю: я не китайский мудрец и не считаю себя умнее вас. Просто, пока вы громили ларьки с овощами, у меня была возможность взглянуть на это со стороны. Обдумать, взвесить все «за» и «против». А сейчас я просто делюсь с вами мыслями, которые пришли мне в голову. Я ответил на твой вопрос, Сергей?
Черноволосый парень пожал плечами:
— Будем считать, что да.
Апостол обвел присутствующих насмешливым взглядом:
— Может, еще кто-нибудь хочет о чем-нибудь спросить?
— Ты сказал, что тебя сбил черномазый на грузовике, — подал голос Мельник. — Его посадили?
Апостол взглянул на Мельника и чеканно произнес:
— Нет, его не посадили.
— Значит, этот ублюдок остался безнаказанным?
Апостол усмехнулся:
— Опять не угадал.
— Так где он теперь?
— Его больше нет, — сказал Апостол. И, помолчав секунду, добавил: — Он умер.
— А от чего?
Апостол улыбнулся и ответил:
— Я его убил.
Парни раскрыли рты.
— У… убил? — переспросил пораженный Мельник.
Апостол кивнул:
— Да. Подкараулил в подъезде и задушил. — Он поднял перед собой растопыренные ладони. — Вот этими руками. Вырвал черномазому кадык.
Мельник сглотнул слюну и обернулся к товарищам. Те по-прежнему молчали, удивленно и восхищенно разглядывая Апостола. Трудно было поверить, чтобы этот розовощекий, улыбчивый и пухлый парень, похожий на перезревшего младенца, смог убить человека голыми руками. Однако, судя по всему, Апостол не шутил.
— Итак, я подошел к главному, — как ни в чем не бывало продолжил Апостол. — Мы с вами перестанем тусоваться с уличными хулиганами, перестанем тратить силы и средства на бессмысленные выходки. Отныне мы станем слаженной боевой организацией со своим уставом и со своей программой действий. Как вы на это смотрите, парни?
— Отличная идея, — сказал Мельник.
— Да, это нам подходит, — поддержал товарища Штырь.
— Ты сказал, что мы будем заниматься «взрослыми делами», — раздался из угла недоверчивый голос Кержнера.
Апостол прищурился.
— Да, Сергей, я так сказал.
— А что это будут за дела?
— Пока я не могу сказать конкретно. Поле для действий широкое. Мы с вами — ядро будущей армии. Мы положим начало массовому движению. Сейчас нас немного, но в будущем к нам присоединятся сотни и тысячи сторонников. Когда-нибудь вся власть в стране будет в наших руках.
— Что-то не верится, — протянул Кержнер.
— И зря. Все партии начинались так. КПСС, фашисты. То же будет и с нами. Но для того чтобы все получилось так, как мы хотим, нам нужно… Ну, кто скажет — что нам нужно?
— Мочить черных, — предположил один из парней. Боровой сверкнул в сторону тупицы глазами, а Апостол мягко улыбнулся и сказал:
— Нет, «мочить» просто так мы никого не будем. Все наши акции должны нести смысловую нагрузку.
— Чего?
— Преследовать четкую и продуманную цель, — объяснил Апостол. — Мы должны действовать грамотно. И главное… Кто скажет, что для нас главное?
— Не выеживаться и сидеть тихо, — сказал Антон Боровой.
Апостол посмотрел на него, улыбнулся, затем снова повернулся к публике и сказал:
— Боров прав. Главное для нас сейчас — конспирация. Посмотрите друг на друга.
Парни завертели головами.
— Ну и что?
— И чего мы должны увидеть? Апостол насмешливо усмехнулся.
— Посмотрите на ваши лысые головы, черные куртки, черные ботинки. К чему весь этот маскарад? Чтобы привлечь внимание ментов?
— Мы всегда так одевались.
— Нормальный прикид.
— А как надо?
— Вот правильный вопрос, — сказал Апостол и поднял пухлый палец. — Чтобы сделать все, что мы задумали, мы не должны отличаться от простых обывателей.
— Но почему?
— Потому что мы не должны тратить силы на пустяки. Мы должны копить их для настоящей акции. Набить хлебало чурке — дело нехитрое. И, в принципе, совершенно бесполезное. Чурка утрет кровавые сопли и снова вернется на рынок. И все закрутится по-прежнему. Это как если бы вы жили в разрушающемся доме и, вместо того чтобы выстроить новые стены, десять раз в году переклеивали бы обои. Ну, какой от этого прок?
— Никакого, — ответил за всех Мельник, не отрывающий от Апостола восхищенного взгляда.
— Правильно, никакого, — улыбнулся тот. — С сегодняшнего дня мы будем тщательно готовиться к каждой акции. Мы будем заниматься только серьезными делами. И соблюдать конспирацию. Мы будем волками, которые напялили на себя овечьи шкуры, чтобы пробраться в стадо незамеченными. Боров, — повернулся Апостол к Антону Боровому, — ты продолжишь?
— Да.
Апостол кивнул, поддернул брючины и тяжело уселся в кресло. Боровой встал со стула.
— В общем, так, пацаны, — заговорил он глуховатым, торжественным голосом. — Сегодня мы составим устав организации. Придумаем ей название. Напишем клятву и подпишемся под ней кровью. Кто-нибудь возражает?
Предложение подписать устав кровью не вызвало ни возражений, ни смеха. Парни, сидевшие в комнате, уважали ритуалы и знали им цену. Кровь — это частица тебя. Подписываясь кровью, ты как бы отдаешь эту часть на благо общего дела. Приносишь себя в жертву общей идее. Договор, подписанный кровью, невозможно нарушить.
— Предлагаю назвать нашу организацию «Черные волки», — сказал Боровой. — Кто «за»?
Парни подняли руки.
— Единогласно, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11