Джулай Таруба спать ложится рано, но и встает рано. С первой зарей. Дел в государстве невпроворот. Он должен многое успеть и к тому же всегда быть полным сил и энергии. Участившиеся стычки с повстанцами левой оппозиции, так называемой народно-освободительной армией, отнимали много времени и держали в постоянном нервном напряжении. А тут еще приходится лично контролировать недавно открытые разработки алмазов. Строительство шахт финансируют Соединенные Штаты, и подводить такого серьезного партнера очень не хотелось. Это грозило осложнением взаимоотношений и другими нежелательными последствиями. Американцы ведь поставляют и большую часть вооружения и обмундирования для его сил самообороны. Есть, правда, и другие поставщики, из противоположных лагерей, действующие через посредников. Но Вашингтон всегда открыто идет навстречу и в экономических, и в военных вопросах. Алмазные шахты дадут населению Луганды тысячи рабочих мест, а оружие принесет спокойствие и порядок. Поэтому приходится много работать, везде успевать и находиться притом в отличной физической форме. И Джулай Таруба старался как мог. Он считал, что ранние утренние купания укрепляют нервную систему и здоровье в целом и задают бодрость на весь день.
Эта его привычка была хорошо известна человеку, притаившемуся в расщелине тридцатиметровой скалы, за многие столетия сплошь обросшей мхом. Вполне приличный наблюдательный пункт, если есть бинокль или другая спецтехника. У мулата она имелась, но он ею пока не воспользовался.
Восток заалел, распустил по горизонту красную нить. Она росла, светлела, отвоевывала у ночи погруженные в темноту предметы.
Очертания президентского дворца стали выступать отчетливей. Он представал во всем своем гротескном величии: огромное серое в предрассветных сумерках сооружение, соединившее в себе стили арабской и европейской архитектуры. Восточная помпезность и готическая строгость. Позолоченные купола нависали над стенами с арками и узкими полукруглыми окнами-бойницами. И так же как в аэропорту, на высоких мачтах развевались зеленые с красной антилопой флаги. Никак не вписывался в эту картину забор из колючей проволоки, охватывающий огромную территорию вокруг дворца. Последним штрихом являлась передвижная зенитная установка, охранявшая ворота резиденции господина президента.
Ровно в пять появился Джулай Таруба. В белом шелковом халате и шлепанцах он вышел из задних покоев и привычно направился к бассейну. Разоблачившись и оставшись в одних узких плавках, гордо, как на трон, взошел на центральную тумбочку для прыжков.
Человек в расщелине взял его на прицел. Палец плавно опустился на спусковой крючок. Их отделяло всего четыреста пятьдесят метров.
Джулай Таруба, вытянув вверх могучие руки, прогибал спину, разминал шею, совершая ею круговые движения, попеременно поднимал колени. Обычная разминка перед заплывом. Он мог похвастаться хорошим сложением и накачанными бицепсами. Таруба был из породы воинов, привыкших повелевать и не терпящих ослушания. Не зря президент любил появляться на публике в военном мундире.
Наконец Джулай Таруба перестал вращать шеей и поднимать колени. Замер. Сильнее прогнул спину, отводя назад руки. Приготовился к прыжку. Глубоко вдохнул…
Снайпер улыбнулся.
И Таруба прыгнул. Торпедой рассек воду и скрылся из глаз. Через полминуты его голова показалась уже у другого бортика бассейна.
В этот момент у бассейна появился еще один человек. Был он невелик ростом, довольно тщедушен, особенно по сравнению с Тарубой. И главное – белокож. Черты лица абсолютно европейские. Белокожий тоже кое-как забрался на тумбочку и собрался прыгнуть. Таруба дружелюбно показал ему большой палец…
Снайпер медленно выдохнул, одновременно нажимая на спусковой крючок. Со скоростью семьсот девяносто метров в секунду томпаконовый конус врезался в переносицу, ворвался в мозг и, разлетевшись на мелкие осколки, буквально разорвал его в клочья.
Не издав ни звука, с застывшим на широконосом скуластом лице удивлением белокожий свалился в бассейн. Тело ушло под воду и сразу же всплыло кверху спиной с раскинутыми в стороны руками. Вода вокруг головы стремительно окрашивалась красным. Никакой другой звук, кроме привычного всплеска, не нарушил стоявшей тишины. Таруба онемел. Выскочив из воды, он опрометью бросился во дворец.
Мулат взглянул на часы, удовлетворенно хмыкнул и заторопился. Первым делом, пробравшись на другую сторону скалы, он утопил в протекавшей внизу быстрой мутной речушке винтовку, оставшийся невостребованным патрон и прибор ночного видения. Теперь необходимость в нем отпала.
Уже светало. Спустившись на землю, он побежал в обратном направлении. Пригибаясь к земле, останавливаясь, чтобы прислушаться, старался быстрее достигнуть чащи джунглей. Помогал предрассветный туман, скрывая киллера от возможного наблюдателя.
В половине седьмого он был на месте. Лагерь еще спал. Вывернув спортивный костюм адидасовской стороной наружу, он вышел из кустарника позади своего домика и проскользнул в оставленное незапертым окно. У него было еще целых тридцать минут для отдыха. А потом предстоял увлекательный день: выбор оружия для охоты, первый ознакомительный выезд в саванну, первые встречи с дикими животными и, конечно, – африканская национальная кухня. Ее обязательно следовало попробовать.
Когда еще случится побывать в Африке?
Черный. 8 сентября, 11.20
Утреннее солнце, к одиннадцати часам поднявшееся достаточно высоко и добравшееся до изголовья дивана, застало Порфирия Рудольфовича Черного врасплох за крамольной мыслью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16