Затем умножьте его на два и не забудьте, виновного вычислить невозможно. Они оба кивают друг на друга: это сделал он. Нет, он это сделал. В конечном итоге главным злодеем всегда оказываюсь я-отец, усталый дуралей, который ни разу не спал как следует с тех самых пор, как они появились на свет. Это я-чурбан, изведший на них львиную долю своего банковского счета.
Вот погоди, мы поступим в колледж – тогда ты будешь знать! – кричат мои мальчики в мегафон. Или, во всяком случае, мне так кажется. – Мы разорим тебя и уговорим маму с тобой развестись. Мы все здесь перевернем вверх дном. Ты досаждал нам, когда мы были младенцами. Ты все время трахаешься с другими женщинами и с мужиками тоже. Мы возьмем твою фотографию и обработаем ее в «Фотошопе» так, что ты будешь выглядеть еще толще и уродливее, чем на самом деле. И нарисуем, как ты делаешь всякие гадкие вещи с животными. А потом покажем маме. Тогда она, наконец, поймет, какой ты мерзкий, аморальный тип, жирный похотливый козел, полное дерьмо!
На самом деле, все это неправда. Это воплощение моих страхов и неврозов. И зачастую мое воображение, рисующее жуткие картины, помогает понять, что в реальной жизни все не так уж и плохо. Возможно, мне живется получше, чем многим другим…
«ИСТЯЗАНИЕ ОТЦА»

НАПИСАНО МНОЮ, ОТЦОМ
РАЗЫГРАНО ЧЛЕНАМИ НАШЕЙ СЕМЬИ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Нижеследующая беседа имела место в нашей гостиной – комнате двадцати пяти футов в длину и пятнадцати в ширину, пол которой покрыт пушистым ковром. Здесь наличествуют две сотни игрушек, разбросанных в произвольном порядке. Тот, кто пытается перемещаться по гостиной, должен помнить, что в любой миг какая-нибудь пластмассовая тварь может жалобно пискнуть и окончить свое бренное существование под его тяжелой ступней. Человек, проходящий по комнате, должен иметь железные нервы. За гостиной начинается коридор, выводящий на кухню. Именно здесь нахожусь я (отец), когда поднимается занавес. Я – это мужчина тридцати пяти лет, а выгляжу на пятьдесят. Два моих сына, Марко (пяти лет) и Алекс (семи лет), лежат на диване, задрав ноги вверх и свесив головы, отчего очень напоминают пару сумчатых животных. Они недовольны жизнью.
Прежде чем мы начнем, оговорюсь: для меня проще представить свою жизнь в форме пьесы. Тогда происходящее воспринимается не так болезненно. Но это не пьеса. Я описываю наше сегодняшнее общение, слово в слово. Домашняя правда жизни.
МАРКО : Завтрак! Перестань читать! Приготовь нам завтрак! Немедленнооооо!
Я (к зрителям ): Марково «немедленнооооо» длится три секунды кряду. Но это еще ничего – он способен растянуть одно-единственное слово и на минуту, если желает быть услышанным. Очень эффективный метод: я сделаю все, что угодно, – лишь бы он прекратил. Я в это время читал газету. В задней комнате, которая у нас служит спальней, моя жена тихо посапывает, уткнувшись в подушку… Спустя две секунды после того, как нас обвенчали, супруга сообщила мне, что хочет иметь ребенка… Нынешним субботним утром я – главное действующее лицо в этом доме. Во всяком случае, мне хотелось бы в это верить…
Я (притворяюсь, будто читаю газету, а затем театральным жестам сворачиваю ее ): Доброе утро, мальчики (стою, ожидая реакцию ). Что будете на завтрак?
АЛЕКС : Кукурузные ХЛОПЬЯ (взмахивает рукой, сметая со стола цветные мелки, бумагу и деревянного Пиноккио ). Ну почему ты все Время задаешь идиотские вопросы? Ты же знаешь, что мы будем есть на завтрак. Ведь меню извечно – как рвота, как солнечная система и как черви, поедающие мертвую плоть.
Я (к зрителям ): Словарный запас Алекса пополняется с неимоверной быстротой. Я бы даже сказал: с пугающей быстротой. Ему нравятся всякие слова, имеющие отношения к умерщвлению и расчленению тел. Возможно, Алекс – будущий Харви Освальд или Джонас Салк? Все, что я могу здесь поделать-это нести в мир любовь и надежду на лучшее будущее…
МАРКО : Давай! Готовь завтрак! Я хочу жировать.
АЛЕКС : Ты употребляешь неправильное слово, Марко.
МАРКО : Правильное! А если неправильное – ну и что?
Я : Ладно, сегодня обойдемся легкими закусками.
ОБА МАЛЬЧИКА (смотрят друг на друга, затем говорят в унисон – с заметным отвращением ): Да по хрену!
Я (кладу газету, иду на кухню, повязываю фартук ): Как вам спалось, мальчики?
МАРКО : Хорошо. Как всегда. Почему ты все время задаешь этот идиотский вопрос?
АЛЕКС : Потому что он вообще ведет себя как баба.
Я : Считаем, что я ничего не слышал (беру свой кофе и иду к холодильнику ).
МАРКО : Смотри-ка, он рассердился.
АЛЕКС : Щас помру от страха.
МАРКО : Ему нравится носить бабьи фартуки.
АЛЕКС : Эй, а где пульт?
Я (к зрителям ): Мои сыновья учатся на «отлично». Преподаватели их обожают, и они великолепно ладят с другими детьми в школе.
АЛЕКС : Пап, ты оглох? Пульт! Найди его. Мы пропустим «Скуби Ду».
Я : Посмотри между подушками.
АЛЕКС : Нет, ЭТО ТЫ посмотри между подушками. ТЫ его потерял.
Я (укладывая на сковородку ломтики бекона ): Мне некогда. Он где-то там. Кто последний брал пульт?
МАРКО : Ты. Ты брал пульт, кретин. А теперь найди его!
Я (нарезая фрукты ): Я Занят.
МАРКО : Пойди сюда и найди пульт, козел!
Я (хлопоча над беконам ): Эй! Как ты разговариваешь с отцом?!
АЛЕКС : Вот бля! Пап, найди пульт!
Я : Алекс, что за выражения? Веди себя прилично. Иначе не будет вам никаких мультфильмов.
АЛЕКС : Ладно-ладно. Веду себя прилично. Папочка, я тебя обожаю. А теперь найди пульт. Мы пропустим начало «Скуби Ду».
МАРКО : Давай ты скорей, мудак. Найди пульт.
АЛЕКС : Да он по жизни тормоз.
Я (кладу на тарелку ломтики бекона; насыпаю в чашку хлопьев «Чириоз» пополам слишком ):
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100